ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ,
в которой я совершенно счастлив
Это был рай. Что я могу к этому добавить?
О, я знаю, что так нечестно. Знаю, что должен попробовать. Но не забывайте, сколь необъятна эта задача; вспомните, как много людей получше меня пытались справиться с ней и потерпели неудачу. Небеса Мильтона – скука; его Эдем хоть и приятен на первый взгляд, смертельно однообразен. У Данте немного лучше, но даже большинство тех, кто восторгается им, находит более трудным для себя парить в его эмпиреях, чем карабкаться по крутому склону чистилища или вязнуть в трясинах ада. Одним словом, лучше всего оставить Небеса попечению богов.
Позвольте мне начать с чего-нибудь простого, вроде географии…
Лебединое озеро было образовано из двенадцати крохотных астероидов, которые наш Господин искусно связал в некое подобие астрономических часов. Взаимные траектории двенадцати астероидов были определены с таким изяществом, что их конфигурация в целом должна была совершать один полный цикл каждые сто лет. Таким образом, зная код, стоило лишь бросить взгляд на небосвод, чтобы узнать год, месяц, день недели и час с точностью до нескольких минут. Самый большой астероид – Чайковский – имел диаметр всего шестнадцать километров, а наименьший из двенадцати – Мильход – был невзрачной скалой не более полутора километров от полюса до полюса. Главный питомник и все долговременные сооружения самых разных размеров находились на Чайковском, но каждый любимец мог свободно перебираться с астероида на астероид, пользуясь широкими струями скоростной тяги, либо – если он чувствовал себя в силах – просто прыгая, поскольку гравитация всюду вне сооружений питомника не превышала ничтожную величину 0,03 земной. Внутри сооружений, как и в Шредере, поддерживался удобный уровень 0,85.
Лебединое озеро, хотя и отстроенное с большим вкусом, чем другие известные мне питомники, мало отличалось от прочих. Стены, полы, все элементы несущих конструкций представляли собой силовое поле, заключенное в микроскопически тонкий слой материала – атомы или молекулы, что-то в этом роде. Единственным устройством, неизменно находившимся в любом помещении, был пульт управления, которым умел пользоваться каждый любимец. С него осуществлялось управление температурой, влажностью, скоростью ветра, освещенностью, эффектами тумана, гравитацией и размерами помещений. Управлять размерами было исключительно сложно, только профессиональный архитектор с большим опытом (или Господин) знал все вводы и выводы этого устройства. Большинство из нас довольствовалось выбором примерно тысячи стандартных команд: Луи Шестой, Фермерский Двор, Замок Дракулы, Брюхо Кита, Сахара, Баня Сераля и т.п. Был специальный диск для установки степени реальности и стилизации любой из этих сцен. С его помощью можно было добиваться поистине жутких эффектов, например воссоздать ультрареалистичное болото плейстоцена или в точности выдержанную гостиную времен возрождения Бронкса. И эти эффекты достигались всего лишь вращением диска…
Не более того! Я не могу оставаться спокойным, вспоминая все это. Счастье…
Стоицизм, старина Белый Клык, только стоицизм!
Почти все время мы с Жюли проводили за пределами помещений, носясь с астероида на астероид. В порядке уменьшения размеров от Чайковского до Мильхода остальные десять астероидов назывались: Стравинский, Адан, Пуни, Прокофьев, Делиб, Шопен, Глазунов, Оффенбах, Глиэр и Набоков.
По этому списку читателю нетрудно понять, что Господин Лебединого озера был балетоманом. Каждому астероиду он дал имя автора знаменитого балета или нескольких знаменитых балетов. По существу все на Лебедином озере, включая и собранных на нем любимцев, было подчинено этой единственной страсти нашего Господина. Спешу добавить, что она была и нашей страстью, нашим предназначением и нашим величайшим счастьем, сопоставимым разве что с наслаждением самой Своркой.
