— Безобразие!
— Если это киносъемка, то это безобразие, если нет — то безумие.
— Полицейский закуривает сигарету.
Пустынная улица вновь начала заполняться народом. С юга появился караван верблюдов. Впереди шел погонщик. Верблюдов сопровождали бедуины — мужчины и женщины. Они остановились неподалеку от толпы, окружавшей пляшущего вора, привязали верблюдов к ограде и расставили шатры. Одни начали ужинать, другие пили чай и курили. А третьи завели неторопливую беседу. С севера подъехали туристские автобусы, набитые иностранцами, и остановились позади толпы, окружавшей пляшущего вора. Сидевшие в автобусах мужчины и женщины вышли, разбились на группы и принялись жадно глазеть на дом, не обращая ни малейшего внимания на танец, на любовь, на смерть и на дождь.
Появилось множество строительных рабочих, вслед за ними — грузовики с камнем, цементом и инструментами. С поразительной быстротой рабочие выкопали огромную яму и соорудили невдалеке от нее большую кровать из камней, покрыв ее простынями и украсив ножки розами. А дождь все лил. Затем рабочие направились к обломкам автомобилей и извлекли из-под них трупы с разбитыми головами, обгоревшими руками и ногами. Из-под мужчины и женщины, продолжавших безмятежно ласкать друг друга, они вытащили труп человека, лежавшего вниз лицом. Рабочие положили трупы в ряд на кровать и вернулись к мужчине и женщине. Подняли их вместе, отнесли к яме, опустили на дно и забросали землей. Землю утрамбовали и замостили… Потом сели в грузовики, рванувшиеся с места с неимоверной скоростью. Издалека донеслись их крики, разобрать которые было невозможно…
— Все это похоже на сон.
— Страшный сон! Нам лучше уйти.
— Но мы должны дождаться.
— Чего?
— Счастливого конца.
— Счастливого ли?
— Конечно. Режиссеры любят начинать с катастрофы!
…Человек был одет в судейскую мантию. Никто не видел, откуда он появился: из группы ли иностранных туристов, со стороны ли бедуинов или хоровода вокруг вора. Он развернул большой лист бумаги и начал читать — торжественно, будто приговор. Слов никто не разбирал: их заглушали хлопки, крики на разных языках и шум дождя. Но эти беззвучные слова не исчезали бесследно. Они катились по улице, словно бушующие волны, сталкиваясь и разбиваясь друг о друга. Завязались драки — одна в стане бедуинов, другая среди иностранных туристов. Потом началось побоище между бедуинами и туристами. Многие стали петь и плясать. Иные сгрудились вокруг ямы и, раздевшись донага, предавались любви. Вор в исступлении выделывал немыслимые пируэты. Все достигло предела: драка и пляска, любовь и смерть, гром и дождь. В толпу под навесом протиснулся огромного роста мужчина с непокрытой головой. На нем были черные брюки и свитер, в руке — бинокль. Бесцеремонно растолкав стоявших, он принялся наблюдать за улицей в бинокль, прохаживаясь и бормоча:
— Недурно… недурно!
Люди под навесом уставились на него.
— Это он?
— Да, это режиссер.
— Вы делаете все, как нужно, и нет необходимости повторять все сначала, — сказал мужчина, глядя на улицу.
— Господин… — обратился к нему кто-то.
Но мужчина властным жестом заставил говорящего умолкнуть на полуслове.
— Господин, вы режиссер? — не выдержав нервного напряжения и набравшись храбрости, спросил еще кто-то.
Но тот, не обратив внимания на вопрос, продолжал смотреть в бинокль. Вдруг все увидели, что к остановке катится человеческая голова. Из обрубленной шеи хлестала кровь. Люди в ужасе закричали. Мужчина в черном свитере устало взглянул на голову и пробормотал:
— Браво… браво…
— Но ведь это — настоящая голова и настоящая кровь! — крикнул кто-то.
Мужчина навел бинокль на пару, предававшуюся любви, и нетерпеливо скомандовал:
— Измените позу… Избегайте однообразия!
— Но ведь голова — настоящая, будьте любезны, объясните нам… — донеслось из толпы.
— Достаточно одного вашего слова. Мы хотим знать, кто вы и кто все остальные.
— Почему вы не отвечаете?
— Господин, рассейте наши сомнения…
Мужчина внезапно отпрянул назад, словно пытаясь спрятаться. Высокомерие его исчезло. Он весь как-то обмяк и поник. Люди под навесом увидели, что неподалеку прохаживаются какие-то солидные мужчины, которые что-то вынюхивают, словно собаки. Мужчина в черном свитере как сумасшедший бросился из-под навеса под дождь. Один из тех, кто прохаживался, заметил это и кинулся вдогонку. Его примеру молниеносно последовали остальные. Все они вскоре скрылись из виду.
