. Поход на емь не упомянут; меры по крещению Карелии — тоже. Даже антилитовские кампании названы вскользь и не все. Однако стоит признать, что выбраны прежде всего наступательные операции. Про оборонительные меры на Шелони (1239 г.) — ни полслова. Князь Александр Невский наглядно предстает флагманом и символом борьбы Руси со странами Запада, вероотступниками и агрессорами. Он несгибаемо стоит за православие и национальные интересы. Одновременно он выступает и защитником людей от восточной деспотии — молитвенником за землю Русскую. Дмитрий выставлен наследником его западной политики. Именно в этом ключе записано в ЖАН и известие о походе на Юрьев:
«Князь же великыи Александръ поиде к цареви <. >. А сына своего Дмитрия посла на Западныя страны и вся полъкы своя посла с нимъ и ближних своих домочадець, рекши к ним: «Служите сынови моему, акы самому мне, всемь животомъ своимъ». Поиде князь Димитрий в силе велице, и плени землю Немецкую, и взя град Юрьевъ, и възвратися к Новугороду съ многымъ полоном и с великою корыстию»[326].
Корыстные цели нападения ничуть не скрываются — стеснительность в этом вопросе стала встречаться только заметно позднее. Тем не менее кампании предан эпический масштаб. Цель обозначена — «на Западныя страны». Результат — «поплени землю Немецкую». И только в конце уточнение — «взя град Юрьевъ». При этом ниже мы обнаружим, что русские полки заняли только собственно посад (stat), а не замок (burc). Эти понятия разделяет даже русский летописец, называя занятую часть поселения «град», а незанятую, с которой продолжали стрелять немцы, — «город».
Как видно, текст ЖАН дает не много фактического материала. Главная цель — представить Дмитрия Александровича главным наследником отца. Ни дядя Ярослав Ярославич, ни дядя Василий Ярославич не упомянуты. Вероятно, это должно свидетельствовать о периоде создания ЖАН — время соперничества Василия с Дмитрием за великокняжеский стол (1271–1276 гг.). Слова ЖАН о том, что отец послал Дмитрия «на Западные страны», должны были указывать на исполнение княжичем этого обета и позднее. При жизни отца он только Юрьев взял, а позднее, как мы знаем, возглавлял поход под Раковор (1268 г.), то есть на деле доказал родовое преемство.
Существуют также списки ЖАН, заметно отредактированные в конце XIII в., где главой похода в западные страны назван не Дмитрий, а Ярослав. Одновременно текст опускал наказ потомкам служить Дмитрию[327]. Политическая борьба второй половины столетия особенно выразительно отмечена различиями в редакциях Жития святого князя.
* * *
В 1262 г. Дмитрию было немногим более 10 лет[328]. Вероятно, он не играл заглавной роли в кампании, но выступал флагом — воплощал присутствие своего отца, новгородского князя. Новгородская летопись сохранила перечень всех участников этого грандиозного предприятия:
«Того же лета, въ осенине, идоша новгородци съ княземь Дмитриемь Александровичемь великымь полкомь подъ Юрьевъ; бяше тогда и Костянтинъ князь, зять Александровъ, и Ярославъ, брат Александровъ, съ своими мужи, и Полотьскыи князь Товтивилъ, с ним полочанъ и Литвы 500, а Новгородьского полку бещисла, толко Богъ весть»[329].
Летописец сообщает прежде всего о походе новгородцев, которые шли «великим полком» и даже молодого княжича с собой взяли. Одновременно участвовали тверской князь Ярослав Ярославич со своей дружиной и полоцкий князь Товтивил с дружиной, полочанами и литовским отрядом. Участие 500 литовцев — явный признак причастности к походу Миндовга.
Среди участников упомянут также князь Константин, «зять Александров». О его идентификации мнения исследователей рознятся. Наиболее распространенной версией является предложенная еще Н. М. Карамзиным: Константин — «сын Ростислава Смоленского»[330]. Большинство исследователей считают, что речь идет о Ростиславе Мстиславиче — сын смоленского князя Мстислава Давыдовича (ум. 1230)[331]. Встречается также версия, что он был сыном киевского князя Мстислава Романовича, погибшего на Калке (1223 г.)[332].
В источниках середины XIII в. некий князь Ростислав упоминается дважды. Первый раз: среди участников княжеского съезда в Киеве в 1231 г. назван Ростислав Борисович, которого издатели представляли сыном Мстислава (в крещении Бориса) Романовича (ум. 1223)
