Северные крестоносцы. Русь в борьбе за сферы влияния в Восточной Прибалтике XII–XIII вв. Том 2 - страница 31
В том же направлении можно рассуждать и при определении причин похода на Литву монгольского хана Бурундая в 1258–1259 гг. [266] Куремса уже много лет вел войну с галицкими князьями, но так и не мог добиться их покорности. В итоге монгольские правители решили заменить Куремсу на Бурундая: «приде Буранда (Бурондаи) безбожныи злыи со множествомъ полковъ Татарьскыхъ в силе тяжьце и ста на местех Куремьсенех (Куремсинех)»[267]. И первым предприятием нового владетеля южнорусской степи стал не поход на галичан, а вторжение в Литву. Хан сделал видимость, что никакого противостояния с Даниилом не существует, и предложил ему принять участие в предприятии:
«приде Буранда со силою великою, посла же послы к Данилови, река: иду на Литву; оже еси миренъ — поиди со мною»[268].
Опасаясь новой войны Даниил согласился и послал в помощь Бурундаю войска во главе с братом Васильком. Литва была разорена, и это с особым удовольствием зафиксировала даже новгородская летопись:
«Тои же зимы взяша Татарове всю землю Литовьскую, а самехъ избиша»[269].
В 1258 г. литовцы дважды нападали на русские земли: сначала — к Смоленску, а потом — к Торжку. Очевидно, что эти действия находились в русле пролатинской политики Миндовга.
К 1257 г. в Риме осознали, что уния с Галицко-Волынским государством оказалась лишь фикцией, не наполненной никаким содержанием. Даниил остался без поддержки в своей борьбе с монголами и не имел никаких оснований на уплотнение союза с латинянами. В эти годы папа Римский неоднократно пытался призвать Даниила к покорности, но безуспешно[270]. В итоге следует признать период попыток мирного объединения церквей (1245–1257 гг.) завершившимся. Тогда же прекратились и переговоры об унии между Римом и Никейским патриархом[271]. В риторику папских посланий, начиная с 1257 г., прочно входит понятие «схизматик», приравниваемый к «неверным» и даже хуже — к «отступникам». Уже 5 января 1257 г. в посланиях к польским князьям и епископам Александр IV призвал их бороться «contra scismaticos»[272]. В апреле того же года папа приказал польским священникам начать проповедь крестового похода «против литовцев, ятвягов и русских, а также других язычников и схизматиков (contra Litwanos, Jatuenzones et Ruthenos ас alios paganos et schismaticos)»[273].
Одновременно усиливалось давление на короля Миндовга для активизации натиска на русский Северо-Восток. Создается впечатление, что Миндовг фактически вел войну против Александра Невского: нападение на «волость Новгородьскую» в 1253 г., поход на Киев зимой 1255/56 г., поход под Смоленск и атака на Торжок в 1258 г. Удивительно, что источники нигде не упоминают ответных предприятий Александра Ярославича, не оставлявшего обычно такие события безнаказанными. В 1257–1258 гг. князь ввел в своих владениях монгольскую податную систему, стал вассалом великой Орды. И ранее он выступал сторонником мирных отношений с монголами, но теперь буквально стал проводником их политики. В этих условиях нападения литовцев — это была открытая агрессия против Евразийской империи. Думается, что поход Бурундая был ответом на эту агрессию, подготовленным не без участия Александра Ярославича.
Бурундай заставил галицко-волынских князей выступить вместе с ним. Союзные русские отряды впоследствии будут принимать участие в нападениях на Польшу и Венгрию. Антимонгольский фронт, который из Рима пытались выстроить на границах русских земель, был прорван. Вся политика, направленная на унию — поглощение православных христиан Латинской церковью, к началу 60-х гг. XIII в. рухнула[274]. После 1258 г. мы более не встречаем упоминаний о литовских нападениях на суздальские владения. Наоборот — начинаются ответные вторжения. Галицкие князья выступают служниками Орды, а Миндовг разрывает альянс с немцами и поворачивает оружие против них. В том же 1261 году Никейский император Михаил Палеолог отвоевал Константинополь и восстановил Восточную Римскую империю — православный патриарх смог вернуться в храм Св. Софии.
