Северные крестоносцы. Русь в борьбе за сферы влияния в Восточной Прибалтике XII–XIII вв. Том 2 - страница 130
Прежде всего, можно задаться вопросом о названии «Ольгов городок»: кем из князей он был создан? Летописи в XII–XIII вв. знают только двух рязанских князей с именем Олег. Первый, Олег Владимирович, является персонажем мало известным, незначительным и лишь однажды упоминается в летописи под 1207 г. в качестве одного из пронских князей[1136]. Другой, Олег Ингваревич (летописное прозвище — Красный), сын великого князя Рязанского Ингваря Игоревича, плененный Батыем в 1237 г. во время разорения Рязани и вернувшийся из плена лишь через 14 лет (в 1252 г.). После возвращения из плена Олег Ингваревич стал великим князем Рязанским и умер таковым в 1258 г. [1137] Логично предположить, что строительство Ольгова городка и церкви в нем наиболее вероятно связать именно с этим князем. А в таком случае церковь Ольгова городка относится уже к середине XIII в. (вероятно, к периоду между 1252 и 1258 гг.), то есть времени после монгольского нашествия, когда, судя по общепринятому мнению, никакого строительства на Руси не велось.
Здесь мы подходим к очень сложному и малоизученному вопросу о судьбах монументального зодчества на Руси после походов Батыя. Принято считать, что после монгольского нашествия монументально строительство в Русских землях прерывается на 40 лет (за исключением юго-западных территорий), причем строительная активность в конце XIII — начале XIV в. оказывается значительно ниже, чем в начале XIII в. Относительно этого общепринятого постулата необходимо сделать ряд замечаний.
По нашему мнению, 1237 или 1240 гг. не были таким же однозначным культурным рубежом для северо-западных и западных земель, как для Владимиро-Суздальской земли и Киева. Разорение Владимира или Киева не могло сразу же отразиться на строительной ситуации в Новгороде или в западных землях. Строительная деятельность могла здесь продолжаться какое-то время и после нашествия. На роль памятника «переходного периода», возведенного в 40-е или даже в 50-е годы XIII в., может, например, претендовать церковь Рождества Богородицы на Перыни в Новгороде. По своей технике этот памятник относится к традиции домонгольского времени, однако его архитектурные формы во многом принадлежат зодчеству последующего периода.
Церковь Ольгова городка, на наш взгляд, также вполне соответствует категории постройки «переходного периода». По своей технике она весьма близка домонгольским памятникам Смоленска. В то же время она гораздо меньше по размерам и проще по своему архитектурному решению, чем большинство памятников смоленского круга, причем некоторые особенности сближают ее с постройками послемонгольской эпохи.
К таким особенностям относится одноапсидность церкви Ольгова городка. Подавляющее большинство храмов конца XIII — начала XIV в. одноапсидные, в то время как домонгольская архитектура Смоленска демонстрирует лишь тенденцию к формированию храма с одной апсидой. Все домонгольские храмы Смоленска трехапсидные. Боковые апсиды наиболее поздних смоленских храмов хотя и не выражены внешне, имеют закругления в интерьере.
Церковь Ольгова городка реконструируется Н. Н. Ворониным и П. А. Раппопортом с пучковыми пилястрами на углах[1138]. При этом все домонгольские храмы Смоленска имеют раскреповку фундамента под пилястры. У фундамента церкви Ольгова городка раскреповка фундамента под пилястры отсутствует, что позволяет предположить отсутствие и самих пилястр. Найденные при раскопках этого храма лекальные кирпичи могли использоваться не только для кладки пилястр, но для кладки архитектурного декора верхних частей здания. Отсутствие пилястр также можно рассматривать как особенность, характерную для зодчества послемонгольского периода.
Предложив датировку церкви Ольгова городка 50-ми годами XIII в., мы вступаем в явное противоречие с устоявшийся точкой зрения на историю смоленского строительства. Принято считать, что монументальное строительство в Смоленске резко прервалось вследствие мора 1230 г. [1139] Подобная позиция основана на анализе типологии смоленских построек, их строительной технике, общей исторической ситуации и датировке памятников по формату плинфы. В задачи настоящей статьи не входит критическое рассмотрение всех сторон этого вопроса. Но стоит отметить, что фактура проблемы имеет немало спорных сторон. И остается вполне вероятным, что мор 1230 г. стал причиной не прекращения строительной деятельности, а лишь резкого сокращения ее объемов.
