Северные крестоносцы. Русь в борьбе за сферы влияния в Восточной Прибалтике XII–XIII вв. Том 2 - страница 128

. Ливонская армия, вероятно, насчитывала не многим меньшее количество воинов, при том что включала орденское войско из эстонских комтурств и многочисленное местное ополчение. Новгородская летопись не упоминает о численности вражеского войска, но отмечает по впечатлениям очевидца: «и бе видети якои лесъ: бе бо совокупилася вся земля Немечкя»[1118]. Потери сторон были колоссальными и по количеству, и по составу. С ливонской стороны погиб самый высокопоставленный участник сражения — Дерптский епископ Александр. С новгородской стороны полег цвет новгородского боярства (летопись в несколько строк перечисляет их имена), включая посадника Михаила Федоровича и тысяцкого Кондрата. Об объеме потерь указывает известие летописца, разъяснявшего, почему княжеская конница не могла угнаться больше семи верст за отступающим противником — «якоже не мощи коневи ступити трупьемь»[1119] — поле было завалено трупами настолько, что лошади не могли передвигаться.

Примечательно, что мнения сторон о результате баталии различались диаметрально. Старшая рифмованная хроника повествует о победе орденских братьев над русскими интервентами, хотя и упоминает блистательный прорыв с фланга князя Дмитрия Александровича[1120]. В свою очередь новгородская летопись сообщает о разгроме ливонцев и в качестве аргумента приводит факт традиционного трехдневного «стояния на костях» «новгородци же сташа на костех 3 дни») в ожидании противника — раз не вернулся, значит побежден[1121]. Раковорская баталия знаменовала завершение самого насыщенного эпохальными событиями этапа в русско-немецком противостоянии в Прибалтике. После нее более тридцати лет — жизнь целого поколения — эти земли не знали войн, да и позднее столкновения носили эпизодический характер и не вели к существенной перемене сфер влияния вплоть до Ливонской войны XVI в.

Можно быть уверенным, что современники вполне оценивали значение событий, случившихся у деревни Кеголы (Кокелы). И в ознаменование этих событий вполне допустимым выглядит возведение капеллы, вероятно, на месте, где размещалась ставка епископа Александра. Источники указывают, что вплоть до 1534 г. (это фактически весь католический период в истории Прибалтики) капелла находилась под непосредственным покровительством орденского комтура в Ревеле[1122], то есть относилась к разряду особенно почитаемых тевтонскими рыцарями храмов. Лишь в ходе бурных событий Реформации она была разрушена и заброшена.

К настоящему времени от первоначальной постройки сохранились фундаменты и местами нижние ряды кладки стен, дополненные рядами реставрационной консервирующей кладки. Из стен существует только западная, притом большей частью в восстановленном виде (см. рис. 3).

Первоначальность существующего ныне западного фасада, предполагающего двухскатное перекрытие верхнего яруса основного объема, вызывает сомнение (см. рис. 4).

Натурное обследование показало неоднородность его кладки, что заставляет предположить разновременные переделки и ремонты. Об архитектурном облике памятника можно судить также по гравюре Унгерн фон Штернберга (1828 г.), на которой изображены сохранившиеся к тому времени участки сводов. В сумме данных постройку можно охарактеризовать как крестообразное в плане сооружение, вытянутое по оси восток — запад. Крестообразность плана достигается за счет неглубоких ниш, примыкающих к прямоугольному центральному объему и образующих «рукава» креста. Восточная ниша переходит в небольшой хор. Ниши полностью открыты в основной объем и отделены от него широкими и низкими (судя по гравюре) арками. Общий размер здания — 12,25×16,1 м (см. рис. 5).

В ходе шурфовок в 1996 г. у стен капеллы была получена информация о фундаментах памятника[1123] (см. рис. 6).

Они имеют глубину около 1 м и сложены из валунов и колотых известняковых плит насухо. Фундаменты шире стен и образуют обрез равный 30 см. Стены сложены из плит (средние размеры 10×20×40 см) на известняковом растворе без заметных примесей.