ты — глупость и гениальность, уродство и красо
ту. У мумифицированного человека из Толлунда *,
жившего на территории Дании в железном веке и
найденного с веревкой на шее в болоте, куда, по
всей видимости, благонамеренные граждане той
эпохи бросали предателей, истинных или мнимых,
дезертиров, вырожденцев, принося их в жертву
неведомому божеству, — одно из самых умных
лиц, какое только можно представить: этот каз
ненный, должно быть, свысока судил о тех, кто
осудил его.
Потом вдруг слышатся голоса, говорящие на
языке, от которого остались кое-где отдельные
слова, звуки, корни; почти как мы, они выговари
вали слово «дюна», слово «отруби», слово «рос
ток», слово «жернов». Горлопаны, хвастуны,
искатели ссор и удачи, головорезы и вояки: кель
ты в шерстяных капюшонах, в блузах, похожих на
те, что когда-то носили наши крестьяне, в спор
тивных шортах и просторных штанах, которые
войдут в моду у санкюлотов во времена Револю
ции. Кельты, иначе называемые галлами (античные
писатели не делали различия между двумя этими
названиями), которых шовинисты-эрудиты тянули
всяк в свою сторону, братья — недруги герман
цев, кельты, чьи семейные распри не прекраща
лись на протяжении двадцати пяти веков.
43
Здоровые парни, любители роскоши и оборванцы,
помешанные на красивых браслетах, красивых ло
шадях, красивых женщинах и красивых пажах,
они обменивали пленных на кувшины с итальян
ским или греческим вином. Согласно древней ле
генде, во время одного из своих первых
появлений на берегах Северного моря эти безум
цы, вооружившись, напали на прилив, угрожав
ший их стоянке. Эта кучка людей, бросивших
вызов морским волнам, напомнила мне, с каким
неистовым упоением мы в детстве, на том же бе
регу, под тем же серым небом, держались до по
следнего в наших песчаных крепостях, которые
коварно заливала вода, мы размахивали нашими
дешевенькими флагами, тотемами разных нацио
нальностей, которые через несколько недель в
Великой войне покрыли себя кровавой славой.
Школьные учебники твердили нам, что велико
душные галлы ничего не боялись, разве только то
го, что небо упадет на землю. Более
мужественные или более отчаявшиеся, чем они,
после 1 9 4 5 года мы свыклись с мыслью о том, что
небо того и гляди рухнет вниз.
История всегда пишется с позиций настоящего
времени. Книги по истории Франции в начале
XX века неизбежно начинались с картинки, изо
бражавшей усатых воинов в сопровождении дру
ида в белых одеждах. Они казались нам шайкой
туземцев, конечно ж е , величественных, но зара
нее обреченных на поражение, против воли под
талкиваемых по пути прогресса тяжеловатой
рукой великой державы, осуществлявшей свою
44
цивилизаторскую миссию. Задушенный Верцинге-
ториг и казненная при выходе из подземелья Эпо-
нина были не в счет. Школьник, с трудом
одолевавший «Комментарии», немного удивлялся,
что победа над этими милыми дикарями добавила
столько лавров в венок, прикрывший лысину Це
заря. Пятьдесят тысяч человек, собранных мори-
нами из Теруана, двадцать тысяч, мобилизованных
менапиями из Касселя *, показывают, однако, что
значило, даже в этом глухом уголке Галлии, стол
кновение между военной машиной, сравнимой с
современной, и миром, более уязвимым, но и бо
лее гибким, также обладавшим тысячелетними
традициями, но остановившимся примерно на той
же стадии развития, что Греция и Рим времен Ге
ракла и Эвандра *. Эти места с их бездорожьем,
где увязали легионы, служили прибежищем не
для каких-нибудь убогих дикарей, а для плодови
той расы, которая в течение предыдущих веков не
раз прорывалась к Риму и на средиземноморский
Восток. МЫ чувствуем, что за четыре века римско
го господства под прекрасными каменными арками
утечет немало воды и средние века доисторическо
го периода незаметно сомкнутся с нашим средне
вековьем: мы узнаем башни с балками и сваями,
стоящие в лесу, и саманные деревенские дома под
соломенными крышами. В нестроевых частях гал-
ло-римской армии, расквартированных в дальних
пограничных гарнизонах, служат сыновья галль
ских наемников, искавших удачи в Египте времен
Птолемеев *, и галатов, хлынувших в Малую Азию;
они также станут отцами будущих крестоносцев.
