– Как же не искать? А что делать?
Она махнула рукой и огляделась по сторонам:
– Да придумается чего-нибудь! Зуб даю! На работу устроюсь!
– Как на работу без документов? – в Насте продолжала говорить бабушка Марина Тимофеевна. – Тебе документы и деньги нужны в любом случае!..
– Документы выправлю, вон в легавке заявление у нас взяли и зарегистрировали даже, заработаю, квартиру буду снимать. Слушай, а ты в театральном учишься, да? На каком курсе? Ты в кружок ходил? Я ходила, Настя знает, там, у нас. Ты, главное, отцу скажи, чтоб он не искал ничего. У меня родители… того, не сахар с медом. Пьющие они сильно, отпускать меня не хотели, на хозяйстве кто-то должен впахивать, а я тю-тю, сбежала от них! Ихнее хозяйство, пусть сами и впахивают.
Даня почесал голову, отчего сделался необыкновенно лохмат.
– Сказать-то я могу все, что угодно, только вряд ли папа меня станет слушаться. Он, между прочим, никого не слушается.
– Он крутой, да? С охранником ездит! Он кто? Олигарх? Такая хорошая профессия – олигарх, да? Если б я не была артисткой, выучилась бы на олигарха! Теперь феминизм, и женщины тоже могут на олигархов поступать, да?.. Только там уж точно все блатные, да?
На этот раз Даня Липницкий почесал нос, а не голову.
– Дело в том, что олигарх – не профессия. Это такое… положение в обществе. Олигархия есть смычка капитала и политического влияния.
Джессика засмеялась.
– Ты такой умный, да?.. А чего тогда на олигарха не учишься, а на артиста?
– Да я, собственно, и на артиста не… – тут он замолчал и посмотрел на Настю, – между прочим, что ты хочешь делать? Ты позвонила и сказала, что у тебя есть план. Но я не понял, какой именно.
Никакого плана не было, а тот, что был, оказался выполнен – вот он, Данила Липницкий, вот она, Настя Морозова, герой и героиня в уютном московском кафе – в сценариях положено, чтоб кафе обязательно было уютным и желательно московским, – и с ними никчемушная подружка героини, мелет языком невесть что. Хорошо бы, конечно, он под столом держал ее за руку, но он не догадается взять, конечно!..
– Я хочу выяснить, куда пропали часы Светланы Дольчиковой, – выдала Настя первое, что пришло ей в голову, и заглянула под скатерть, чтобы понять, далеко ли его рука и коленка от ее руки и коленки. Оказалось, далековато. – Мне кажется, все дело в этих часах!..
– А как мы можем выяснить?
– Поедем в институт и спросим, может, кто-нибудь видел, как она их снимала, например! Может, она их просто в туалете забыла! – на ходу сочиняла Настя.
– Там было полно народу, – возразил Даня. – А сейчас, должно быть, никого.
– В этом вся фишка! Остались преподаватели и сотрудники, а они Дольчикову хорошо знают! Знали! Может, кто-то и обратил внимание, что часы пропали!.. И вдруг мы их найдем!..
– Не знаю, – проговорил Даня с сомнением. – Папа сказал, чтобы мы в это дело не лезли. Он был уверен, что мы полезем!..
– Ой, Дольчикова! Она такая миленькая, прелесть! Так жалко, жуть просто, ну, просто жуть!.. Могла бы жить и жить! Она же от передоза, да?.. В комментах писали, что прям со шприцем в вене и нашли!
– Что за чушь! Никакого шприца не было! – одновременно и очень громко, на весь зал, заговорили Настя с Даней. – И передоза не было! Она на прослушивание приехала!..
Роскошный официант с разгону притормозил возле столика и спросил, не нужно ли им чего. Настя попросила фраппе на миндальном – ясное дело! – молоке, Джессика самую большую кружку капучино, а Даня чай под названием «Марокканская мята».
– У меня аллергия на лактозу, – пояснила Настя с гордостью. – Я молоко не могу пить. Только миндальное или кокосовое.
Джессика поняла, что сплоховала, и моментально огорчилась – она же читала в Сети, что нынче никто не пьет молока из-за этой самой лактозы! У всех молодых, деловых и продвинутых должна быть аллергия на лактозу и еще на этот… как его… глютен! Теперь нельзя съесть булку и запить ее молоком прилюдно, приходится по секрету от всех, дома, иначе про тебя подумают, что ты отсталая или из провинции.
– Зря ты химию всякую глушишь, – заметил Даня, когда принесли фраппе «на миндальном».
