Успокоив себя немножко, она взбодрилась – вдвоем с папой ничего не страшно! – и сообразила, что проворонила остановку!
Пришлось выходить на следующей, ждать троллейбуса – метро от этой остановки было далеко и совсем другая линия, сплошная канитель.
В отделении их промариновали часа два, и Настя там всех возненавидела. Никто не хотел брать заявление, никто не обращал на них внимания, вдоль стены на корточках сидели мрачные гости из сопредельных южных стран. Их по одному вызывали в кабинет, они выходили еще более мрачные. Да, и запах!.. Настя решила, что так, должно быть, пахнет в тюрьме.
…Когда она будет играть большую программную роль – ее героиню заключат под стражу, разумеется, по ложному обвинению, – ей пригодится этот запах и ощущение неволи, в которую попадает каждый, кто сюда приходит по своим невеселым делам.
«Невеселые дела» Насте понравились – как из сценария.
Как только у них все же приняли заявление, они выскочили на улицу и помчались наперегонки вприпрыжку – освобожденные пленницы.
Возле кафе на Никитской, где они должны были встретиться с Даней, Джессика оробела.
– Зачем нам туда? Смотри, вон пельменная!
– Какая еще пельменная!
– Здесь дорого небось, жуть.
Настя посмотрела на новоиспеченную товарку с сожалением, как бабушка Марина Тимофеевна подчас смотрела на саму Настю, и придержала перед ней дверь.
– Заходи.
Джессика зашла и оробела еще больше.
Несмотря на белый день, в кафе было полно народу, так что стоял гул голосов. Молодые люди в черных пиджаках и при галстуках торопливо поедали супы и салаты, нарядные девушки с прическами «из салона» тыкали наманикюренными пальчиками в телефоны и время от времени, словно спохватившись, принимались щебетать, красивые до невозможности официанты разносили чашки и стаканы, и все это было… кино.
Пусть не «Игра престолов», но именно кино, а вовсе не настоящая жизнь.
Даня Липницкий сидел за столиком возле окна и читал книгу. Уши его были заткнуты наушниками.
Настя, как только увидела его, сразу поняла, что вот оно – счастье всей ее жизни. Сидит за столиком в наушниках и читает книгу.
Она вздохнула от полноты этого счастья, моментально забыла про Джессику, подкралась, ловко выдернула наушник и гавкнула ему в ухо:
– Ав!..
– Да нууу, – сказал Даня и поднялся навстречу девицам. – Подумаешь, фокус! Меня этим не возьмешь! У меня собака сразу оба вытаскивает! Научилась! Только она не брешет, а ухо лижет.
Настя, замерев, смотрела на него. Боже, до чего красивый!.. Волосы! Руки! И ему так идет длинный нос, если только человеку может идти его собственный нос!..
– Вы обедать будете?
– А ты?
– Я еще не решил, я вас ждал.
– Мы будем, – быстро сказала Джессика, усаживаясь. – Только у нас денег нет.
– У нас есть, – неизвестно зачем перебила Настя. Почему-то ей расхотелось, чтобы Даня за нее платил.
– Здесь на самом деле не очень вкусно, – деликатно понизив голос, сообщил Даня, – понтов много, а еда никакая. Может, кофе выпьем, а есть в пельменную пойдем? Вон на той стороне пельменная, там отлично. Мы с папой ее любим.
– Ты ходишь в пельменную?! – Настя округлила глаза.
– Да, а что? Когда хочу пельменей, хожу.
– Никто не ходит в пельменные, ты что?!
– Почему никто? – вмешалась Джессика. – Я вот уже три недели в Москве, тут ничего себе пельменные. У нас тоже одна ничего, а в другой грязно и алкоголики.
– В общем, если дамы не возражают, сейчас кофе, а потом в пельменную.
Дамы синхронно пожали плечами. Настя просто так пожала, а Джессика с церемониями. Она приподняла плечи, посидела, потом прыснула и закрылась ладошкой.
– Слушай, – начала она, – мы заявление в легавке писали, так там все на нас смотрели как на дурочек с переулочка, нам Настина бабка сказала написать, чтоб потом справку выдали, что паспорт, мол, украден. И аттестат тоже!.. А почему тебя в социалках нету? Ты чего, засекреченный, что ли? Везде искала и не нашла! Как ты живешь без Инстаграма и без всего?
– Твой отец нашел родителей Джесс? – перебила Настя.
– Понятия не имею, он мне не говорил.
– Ой, ты скажи ему, чтоб не искал, – перепугалась Джессика. – Я тебя умоляю!
