– И стоят где-нибудь, – добавил Валера. – Как стадо. Стоят и стоят. Стаканы в руках держат.
– Это называется фуршет, – пояснила Марина. – Слушайте, о чем мы говорим?!
– Так это! О Женьке.
– Она собирается на следующий год опять поступать в театральный. А в этом году работать и учиться.
– Кем работать-то?!
– Кем угодно, – сказал Липницкий. – Курьером.
– Это сколько ж она заработает?!
– Ничего не заработает.
– А зачем тогда работать?
– Вы не понимаете! – сказала Марина с чувством. – Как зачем?! Чтобы она пожила именно так, как ей хочется! В Москве и… свободно!
– Вот именно, – буркнул Валера. – Кто ее потом замуж возьмет со свободой этой? Одни ведь разговоры, что сейчас молодые напропалую друг с другом живут! Они, может, и живут, конечно, только ни один порядочный парень на такой, пожившей, не женится никогда!
– Подождите, – Марина сбилась. – Замуж ей рано.
– Так отец про то говорит, что неизвестно, чего она там наживет, в Москве этой!
Марина посмотрела на Липницкого. Ей требуется поддержка тяжелой артиллерии, он что, не видит?
Он все видел.
– Мы думаем, что ей необходимо попробовать, – вступил он, – сделать, как она считает нужным. Курьер или не курьер, какая разница! Она ни на какой работе сейчас ничего не заработает! Но пусть хоть попробует! Поживет одна, поснимает углы, побегает на курсы!
– Так ведь не углы снимает, небось, а на всем готовом у вас проживает!
– Резонно, – согласился Липницкий. – Тут ты прав, Валер. Но это же временно! Восстановит документы, устроится на работу и съедет.
– Я ее выставлю, – пообещала Марина. – Чтоб все по-честному.
– Ну да, – кивнул Липницкий. – Чтоб чистоту эксперимента не нарушать.
– Для вас эксперимент, – сказала Татьяна, – а для нас дите родное, глупое.
– Да вот именно – глупое, – нетерпеливо перебила Марина. – Наша Настя тоже недалеко ушла, знаете ли! Весь год нам житья не давала, почему мы нужными знакомствами не обзавелись, чтобы ее в институт устроить!
– А вы тоже, выходит, не обзавелись? – уточнил Валера.
– Нет.
– Ничему они не научатся, если мы будем все время страховать! То есть мы не против, но только если им нужно! А им не нужно, они уверены, что все сами могут! И прекрасно, и пусть!
– Ну, пусть, конечно, – сказала Татьяна. – Только уже больно страшно.
Помолчали. Черри на пороге беседки коротко и быстро дышала. Вдалеке диктор читал по радио новости. Где-то визжала электрическая пила. Тонкий голос прокричал нараспев: «Де-еда! Бабушка сказала муки взять!»
– Ну какая ж благодать, – не выдержала Татьяна. – Вот чего лучше? Ничего ж нету! Сейчас цветы вовсю пойдут, потом сирень, жасмин. Розы!
– У вас розы? – встрепенулся генерал Липницкий.
– Еще какие! – Таня показала рукой, в какой стороне у нее розы. – Всякие! Поздние, ранние, кустовые! «Королеву Елизавету» в прошлом году высадила, а она капризная! Но ничего, прижилась! А тут Москва какая-то, актерки с актерами, черт-те что!..
– Мы думали, с Артемкой загорюем, – поддержал Валера. – Он маленький такой перекорщик был! Все наперекор! А вырос хороший парень, толковый.
– Я тоже про свою дочь думала, что ей будет трудно жить, – призналась Марина Тимофеевна. – Добрая, слабая. Больше всего на свете любила книги. И кино хорошее. В школе на последней парте сидела, впереди не могла, стеснялась, что ей в спину смотреть станут. Я совершенно не представляла, как она будет справляться, когда вырастет. Нет, я была уверена, что она не справится!
– И чего? – спросила Татьяна. Она ловила каждое слово. – Как обернулось?
– А так, что на Тонечкиных плечах вся наша жизнь держится. А я и не заметила, как это получилось, когда…
– Вот что, – решительно сказал Валера и разлил на этот раз калгановую. – Давайте за детей. Чтоб у них все хорошо, чтоб жили не тужили.
– Чтоб никакой, прости господи, войны, – вставила Татьяна. – Чтоб не воевали, не бедовали.
– Чтоб своим умом до всего доходили, – продолжал Валера, – но чтоб нас тоже спрашивать не забывали. Мы-то уж кой-какие экзамены сдали, шпаргалку можем написать!
Они выпили за детей, потом за родителей, и Марина рассказала, какая у нее была замечательная бабушка, а Татьяна – как они жили с теткой, и тетка тоже была замечательная. Потом осматривали огород и ягодник – показывал Валера. А уж затем розы – показывала Татьяна, а Валера куда-то делся.
