Их человеческие черты таяли, как снег, и необходимо было найти укромное место для обращения. Мало кто из вервольфов любит, когда кто-нибудь наблюдает их переход от человека к волку и наоборот. Для наблюдателя это тяжёлое испытание, и предпочтительно его избегать.
Кресент выбрала трейлер, расположенный подальше от лагеря, неподалёку от обширного открытого пространства, заросшего травой и деревьями и именуемого Марсовым полем. Они прибегали сюда и раньше: здесь они могли видеть друг друга, держась подальше от людей и без риска оказаться в застроенных кварталах. Холодная погода имела и ещё один плюс: едва ли кто мог забрести на Марсово поле и заметить там стаю крупных мохнатых зверей с большими зубами.
Кресент почувствовала: кровь в её венах начала закипать — так всегда случалось, когда до трансформации оставались считаные секунды. Она торопливо разделась под холодным светом громадной луны, дрожа как от предвкушения обращения, так и от холода. Первый спазм бросил её на колени, заставив завыть. В следующее мгновение она уже лежала, распростёршись, на замёрзшей траве, забыв обо всём, кроме самого процесса. Её руки превратились в большие лапы с длинными чёрными когтями. Потом — Х-Х-ХРЯСТЬ… Шея удлинилась, позвоночник захрустел, и от этого звука она наверняка заскрипела бы большущими зубами, если бы не менялось и всё остальное. Нос и рот вытягивались и расширялись, пока лицо не стало мордой, а зубы не заострились, как у настоящих волков. Шерсть медного отлива выросла по всему телу, роскошные рыжие человеческие волосы исчезли. Через несколько секунд появился хвост — обращение было завершено. Оно заняло не так уж много времени, и теперь ей не терпелось найти остальных.
Уши с острыми кончиками уловили горловое рычание. Она узнала голос Отиса и, негромко повизгивая, поспешила к нему. Кресент увидела трёх больших чёрных волков, силуэты которых освещались луной. Волки тоже возбуждённо повизгивали, кружась и хватая друг друга за лапы, готовясь к ночной погоне. У волков не редкость, когда стаю возглавляет самка, но у этих троих никогда не возникало вопроса, кто главный, хотя Отис и прожил вервольфом больше, будучи старше Кресент на восемнадцать месяцев. Рамон, самый маленький волк, наблюдал за окрестностями. Спокойный, остро чувствующий любые изменения Салим был разведчиком. Отис часто подсказывал нужные решения.
Кресент, самая быстрая и ловкая, повела их подальше от лагеря при цирке — на просторы Марсова поля. Они бежали, чувствуя, как с каждым прыжком у них прибавляется сил и энергии. Кресент вела свою маленькую стаю вдоль опушки, принюхиваясь к запахам морозной ночи. Они разочаровывали: слишком холодно, чтобы дичь высунула свой нос из норы. Внезапно Кресент уловила какой-то запах, но это была падаль — большая дохлая крыса, глаза которой выел тот, кто её убил.
Как только они выбежали из-за деревьев, настроение у них улучшилось, хотя скоро стало понятно, что поживы не будет. И тут, в момент нахлынувшего безумия, Кресент вильнула хвостом и приняла решение повернуть к замёрзшим улицам. Конечно же маленькая стая без промедления последовала за ней: им не терпелось выяснить, куда она их поведёт. Большинство уличных фонарей уже не горели: в Париже в те дни экономили электроэнергию. Кресент бежала на ещё один влекущий запах. Роскошный и дразнящий. Исходивший от живого существа. Это был запах животных. Быстрые лапы несли их по тёмным парижским тротуарам.
Запах с каждой секундой становился всё сильнее, обещая вкусный ужин, и вскоре Кресент остановилась у ажурных ворот в высокой стене. Вывеска над ними гласила:
ЗООЛОГИЧЕСКИЙ САД ЖАРДИНА
Она привела их в зоопарк! Отис подался назад, понимая, что задумала Кресент, и оскалился, предупреждая: дальше идти нельзя. Она зарычала и побежала к высокой стене, начала ходить взад-вперёд, словно оценивая высоту. Отис зарычал. «Не делай этого, — думал он. — Это плохо. Ты же сама сказала: никаких глупостей. Нельзя привлекать к себе внимание».
Но Кресент, похоже, совсем забыла о том, что говорила совсем недавно, и намеревалась нарушить все правила. Отис подошёл к ней, показывая, что недоволен её решением, но всё же признавая, что вожак — она. Кресент, оскалив зубы, зарычала. Рамон и Салим держались сзади, полностью её поддерживая, так что Отису не осталось ничего другого, как сдаться. Они забрались на стену, цепляясь за выступы сильными лапами, и легко спрыгнули. Отис держался поодаль. Сердитые крики обезьян, учуявших появление четвёрки вервольфов, перебудили остальных животных. Кресент словно и не замечала больших кошек, которые бросались на прутья клеток, рычали и показывали зубы, чтобы отогнать странных пришельцев, от которых пахло смертью. Она проигнорировала жирафов и носорогов — похоже, не хотела связываться с крупными животными. Но слюна капала с её челюстей, и она уже точно знала: охота состоится, и без добычи они не останутся.
