Мексиканский фазан. Помесь петуха и сороки, — объяснил Бивер.
— Бегает вдоль дорог и обгоняет лошадей.
КАЛИФОРНИЙСКАЯ ЗЕМЛЯНАЯ КУКУШКА, ОНА ЖЕ ПО-
АНГЛИЙСКИ: CHAPARRAL COCK, CHAPARRAL, COCK-OF-THE-DESERT, GROUND-CUCKOO, RUNNING CUCKOO, RACER, LIZARD
BIRD, SNAKE BIRD, SNAKE-KILLER, WAR-BIRD, MEDICINE BIRD,LARGE
ROADRUNNER,
GREATER
ROADRUNNER;
ПО-
ИСПАНСКИ: EL CORREO DEL CAMINO, CORRER DEL PAISANO,EL PAISANO, LA CHURREA (OU CHUREA OU CHURCA), CORRE
CAMINO, TACÓ, ARRIERO, FAISÁN, FAISÁN REAL, FAISÁN
MEXICANO,
CORRECAMINOS
NORTEÑO,
CORRECAMINOS
GRANDE.
РАСПРОСТРАНЕНА
ОТ
КАЛИФОРНИИ
ДО
ЗАПАДНОГО
АРКАНЗАСА. САМАЯ БЫСТРОНОГАЯ ЛЕТАЮЩАЯ ПТИЦА,БЕГАЕТ СО СКОРОСТЬЮ ДО 30 КИЛОМЕТРОВ В ЧАС, И ДА,ЛЮБИТ БЕГАТЬ ПО ДОРОГАМ, А НЕ ПО ЗАРОСЛЯМ, ЧТО В
ОБЩЕМ-ТО, НЕУДИВИТЕЛЬНО
Я запоздало представил Бивера присутствующим.
— Инженер? — переспросил Фицджеральд.
— Учился в Политехническом институте Ренсиллера, —
отрекомендовался Бивер.
Фицджеральд перевел взгляд на меня.
— Только что покинул военную службу и ищет работу, — объяснил
я. — Планировал сегодня поговорить с ним, когда вопрос с
лабораторией будет окончательно улажен.
— Это тот джентльмен, что спроектировал дрезину, — подсказал
Квинта.
— Хорошая штука, — похвалил Фицджеральд.
— Что это вы затеяли, господа? — поинтересовался Бивер,устраиваясь за столом рядом со мной. Официант проворно вынес
нам завтрак, поймав взгляд Квинты.
— Мистер Миллер открывает изобретательскую лабораторию, —
объяснил Фицджеральд. — Вы как относитесь к его выдумкам?
Бивер оглянулся на меня:
— Он прогорит. Хотя поработать с ним было бы интересно.
— А если я буду обеспечивать тыл? — спросил Фицджеральд.
— На каких условиях вы предлагаете работу? — спросил Бивер.
Барнетт вынул из кармана стопку исписанных нервным почерком
листков:
— Вот у меня черновик... — он перелистнул страницы, отыскивая
раздел, касающийся условий работы персонала.
Я потянул поближе свою папку:
— Не слепитесь, — и положил перед ним машинописный текст.
— Пишущая машинка?- воскликнул Фицджеральд. — Уже
работает?
— Да. Осталось немного поработать над пущей технологичностью
и придумать более эстетичный дизайн, но это уже мелочи.
— Велосипед вы оцениваете так же?
— В общих чертах да, — сказал я. — Нужно еще испытать, как
покажет себя в эксплуатации резина — но теперь, по крайней
мере, можно уверенно переводить велосипед из игрушки в
средство передвижения. Вы даже не представляете, как резиновые
колеса влияют на качество езды!
— Почему же, представляю, — возразил Фицджеральд. — Мы
поставили велосипедные колеса на легкий конный экипаж.
Разница ощущается...
В этот день мы подписали наконец соглашение о лаборатории, я
принял на работу Бивера, обсудили, какие варианты велосипедов
стоит разработать в первую очередь: Фицджеральд склонялся к
грузовому трехколесному, я доказывал, что лучше к обычному
велосипеду цеплять тележку... в общем, пошли уже вот такие
рабочие моменты.
Я поднял вопрос об стандартизации и унификации — вопрос
немаловажный про конструировании в серийном производстве.
Куда проще производить много-много одинаковых деталей для
разных изделий, а не для каждого изделия изобретать что-то
оригинальное. И если в области резьбовых соединений в середине
19 века уже кое-что начало налаживаться — в Штатах начал
внедряться стандарт Селлерса на резьбу, и этот стандарт
применялся все шире, то со всем прочим в смысле того, что я
привык называть гостами, дело обстояло гораздо хуже. У каждого
производителя
были
свои
собственные
внутризаводские
стандарты — и это еще в лучшем случае.
Фицджеральд признал, что это важный нюанс, и обещал его
продумать. И уехал вечерней почтовой каретой обратно в
Миссури, оставив у нас Барнетта и забрав с собой Квинту.
ГЛАВА 11
Весь следующий день мы с Бивером приводили в порядок
документацию на пишущую машинку — что-то чертили, потому
