что некоторые детали присобачивали, не побоюсь этого слова, по
живому, но больше проверяли, все ли чертежи в наличии и
правильно ли выставлены размерные цепи, соответствуют ли
чертежам спецификации... у меня перед глазами начали плыть
детали и цифры раньше, чем пришел Джемми Макферсон,скептически посмотрел, как мы сражаемся с металлом и бумагой,и спросил, не хочет ли кто из нас заработать доллар за три часа
плевой работы.
Доллар мне был не так уж важен, но я воспользовался
возможностью отвлечься от чертежей и проветрить голову.
Работа и в самом деле никаких интеллектуальных усилий не
требовала: надо было отвести вьючную лошадь к родичам миссис
Макферсон, час верховой езды до фермы... ну может, час
четвертью... и обратно столько же, как раз успею в вечернему
парому, который будет перевозить почтовую карету из Техаса.
Джемми дал ясные и недвусмысленные указания, как найти
ферму в миле от почтового тракта, и я двинулся в путь на
послушной пегой лошадке Джемми, ведя за собой нагруженного
как ишака гнедого мерина. Указания дороги оказались
толковыми, я не заблудился, нашел ферму, где меня встретили
несколько
женщин
и
подростков,
слегка
понимающих
английский, так что переговоры взяла на себя старшая дочь
семейства, владеющая языком лучше всех. Юная девица бросала
на меня такие пламенные взгляды, что я заподозрил: а не иначе
как Джемми заслал меня сюда на смотрины. Нет, а в самом деле: в
гражданскую войну население Индейской территории сильно
сократилось, и, как после каждой войны, женихов девушкам не
хватало. Не поддаваясь искушению, я сдал груз, от предложенного
угощения отказался и поворотил лошадку домой.
На выезде с тропки на почтовую дорогу я остановился и
огляделся. Совсем недалеко со стороны Скалливиля ехали верхом
двое, и что-то мне в одном из всадников показалось знакомым. Я
присмотрелся: о, так это же Фокс! — и остановился, поджидая,чтобы ехать дальше вместе.
Рядом с Фоксом ехал какой-то молоденький парнишка, и, кажется,я его испугал, потому что он замедлил лошадь и вообще хотел
остановиться. Фокс глянул вперед, на меня, оглянулся, что-то
сказал попутчику.
Так они и приблизились: радостно улыбающийся мне Фокс и
будто прячущийся на ним юнец.
— Мистер Миллер! Не ожидал вас здесь повстречать!
— Да вот, Джемми попросил посылочку своякам доставить...
Я внимательно присмотрелся в застенчивому юнцу, моргнул,узнавая, и приветственно приподнял шляпу:
— Миссис Уильямс! Вас не узнать... А знаете, вам очень идет эта
одежда!
Нашу крохотную миссис Уильямс я привык видеть только в
черном траурном платье, явно перешитом с более крупной
женщины. Может быть, красная клетчатая рубаха и не самый
лучший выбор для ее оттенка волос — я, если честно, в этом мало
разбираюсь, но что выглядела миссис Уильямс в мужской одежде
гораздо интереснее, чем в своем застиранном платьишке — это я
точно заметил. А может быть, просто соскучился по женщинам в
джинсах. Джинсов, само собой, у миссис Уильямс быть не могло,но их с успехом заменяли штаны из синего нанкина — именно
такую ткань добыл Джемми на позапрошлой неделе для нашей
швейной мастерской, и я собственноручно эти штаны раскраивал.
Как эта ткань называется по-русски, я не знаю, но она очень
смахивала на ту, что в России пускают как основу под наждачку:такая довольно толстая и грубая, из хлопка, самая дешевая.
— Мистер Миллер, только не надо смеяться, — строго попросила
миссис Уильямс.
— А я не смеюсь, — ответил я. — Вам в самом деле очень хорошо.
Почему женщины не носят брюки?
— Может быть, потому, что я в штанах на мальчишку похожа? —
ответила она. — Нельзя переодеваться в мужскую одежду.
Она и в самом деле сильно смахивала на мальчика. Скажу больше,если б я не узнал ее в лицо, я бы решил, что Фокса сопровождает
