Она нуждалась во времени, чтобы разобраться с собой и понять, куда ей двигаться дальше.
Ну и, разумеется, она не могла обманывать себя в том, что ей хотелось вдохнуть воздух свободы полной грудью. И, даже если опираться не на преувеличенные слухи, а на её личный опыт то именно рядом с Безумным Генералом — Хаджаром Дарханом, постоянно закручивались вихри ненастий.
А что, как не ненастья, может привлекать внимание адепта, ищущего силы и свободы.
Так что сейчас Аркемейя, спешившись, шла к форту Сухашим и размышляла над тем, что ей сказать Хаджару. В конце концов, расстались они не на самой лучшей ноте. И, может, если бы она не угрожала убийством Тому (к которому, кажется, Дархан не питал особых теплых чувств), не шантажировала его и не выманила пять килограмм ресурса неисчислимой монетами ценности, то речь можно было бы и не готовить…
— Так или иначе, — едва слышно шептала Аркемейя. — он мне все еще должен, так что соч…
Девушка остановилась около места, где дорога делала изгиб. Она увидела, как беловолосый мечник, которого, кажется, уже видела в деревне, встал рядом с Хаджаром. Он что-то ему сказал, а затем Аркемейя уже не то что «не увидела», а не смогла понять, что произошло.
В свете полной луны беловолосый воин, который говорил механическим голосом и двигался, будто кукла на нитях, вдруг исчез. Исчез, а затем появился вплотную к Хаджару. Его меч оказался прямо в сердце Безумного Генерала.
Тот даже не успел обнажить меч из пространственного артефакта.
— Идиот! — вскрикнула Аркемейя.
Она никогда не понимала привычки Хаджара носить оружие в пространственном артефакте. Любой, даже самый простой стиль владения клинком едва ли не обязывал воина к тому, чтобы иметь оружие под рукой в изначальном состоянии покоя. Множество техник и стоек стилей начинались именно с этого.
Да и из ножен, порой, меч вытащить быстрее, чем из пространственного артефакта.
Все эти мысли как-то отстраненно пронеслись в сознании Аркемейи. Сама же она, еще до того, как Хаджар, цепляясь руками за плечи беловолосого мечника, упал, окровавленным на землю, бросилась в сумасшедшем по скорости рывке.
Земля выстрелила у неё из-под ног. Две кривых сабли вылетели из ножен и лиловый свет, соскользнувший с раскинутого в разные стороны оружия превратился в два огромных крыла пустынного сокола.
Аркемейя двигалась так быстро, что подоспевшие на стену Сухашима воины, увидели лишь сорвавшуюся в рывке огромную птицу.
Но перед тем, как сабли Аркемейи сошлись на спине беловолосого мечника, перед ней возникла стена ревущего белого пламени. Его жар был настолько высок, а мистерии меча, заключавшиеся в нем, настолько глубоки, что Аркемейи из атакующей позиции пришлось перейти в защитную.
Скрестив перед собой сабли-крылья, она приняла удар белого пламени. То, взревев пастью хищного зверя, прокатилось по блоку Аркемейи. Поток белого огня впечатал шар лилового света в землю.
Огромная река синего огня, на фоне которой защита Аркемейя выглядела елочной игрушкой, протащил «добычу» с десяток метров, выплавив при этом борозду глубиной в десять, а шириной в сорок метров.
Когда же потоки огня схлынули, оставив после себя лишь оплавленные края породы и стекающей внутрь борозды лавы, то Аркемейя, отряхнувшись, выпрыгнула наружу.
И то, что она увидела, не только удивило её, но и заставило вновь принять защитную технику.
На земле лежало тело Хаджара. Бездыханное, с едва тлеющей внутри искрой жизни. Безумный Генерал всеми силами цеплялся за эту реальность, но было видно, что пройдет еще несколько мгновений и он отправится на суд праотцов.
Над ним склонился беловолосый мечник. Он пригвоздил клинком противника к земле, а сам навис над ним коршуном. Снег падал на его широкие плечи, а серые глаза смотрели в открытые, но стекленеющие глаза Хаджара.
Аркемейя сделала шаг вперед и в то же мгновение вдоль мысков её стоп пронесся разрез белого огня. Слитые воедино мистерии белого пламени и меча были настолько глубоки и мощны, что у полукровки не было никаких сомнений — стоящий перед ним противник был в силах, одним ударом, отправить уже саму Аркемейи к праотцам.
