Сердце Дракона. Том 12 - страница 8

— Кто ты такая?! — Аркемейя скрестила сабли и отправила крестообразных разрез лилового света в сторону вставшей на пути противницы.

Пронзительное «Кья» разнеслось по окрестностям, а крестообразный разрез обернулся праящей, хищной птицей с размахом крыльев в несколько метров. Касаясь когтями земли, она вспарывала её проще, чем ножницы портнихи разрезают ткань.

Широкие крылья порождали эхо такой силы, что дотягиваясь до стен Сухашима, оно легко оставляло на волшебной породе каменной кладки пусть неглубокие, на длинные царапины.

Параллельно с техникой, Аркемейя высвободила Истинное Королевство Парной Сабли и, на обратном движении, отправила в полет еще два рубящих удара, которые, в свою очередь превратились в огромные клювы, которые летели следом за крыльями птицы лилового света.

Но вся эта мощь, которая заставила обернуться даже орков, находящихся в нескольких километрах от сражения, брызги разлетелась об одинокий белый меч, выставленный против сокрушающих ударов.

Короткий, плоский клинок, одним движением рассек сперва птицу, а затем волны белого огня, разошедшиеся от него, разбили и рубящие удары-клювы.

— Что… — Аркемейя рухнула на колени.

Вся её сила, ради которой она едва душу не продала Хельмеру, оказалась бесполезна.

— Кто ты… такая, — повторила она.

Но девушка, возникшая как из ниоткуда, лишь промолчала. Она была красива. Аркемейя, большую часть жизни прожившая в землях Да’Кхасси, имевших в себе кровь суккубов и инкубов, видела женщин и мужчин такой красоты, что любой художник отдал бы левую руку, чтобы иметь возможность написать хоть самый простенький их портрет.

Но никогда еще прежде она не видела девушку такой красоты. Легкой и естественной, идущей не только от внешности, но и от чего-то незримого глазу.

Грациозная и легкая. Живая и будто рожденная для того, чтобы быть такой, какая она есть. Это звучало несколько сумбурно, но Аркемейя не могла подобрать слов, чтобы её описать даже самой себе.

Тонкая талия. Но не через чур. А ровно так, чтобы быть идеальной. Такие же груди, скрытые полосками ткани белого платья. Розовая, идеальная кожа, белые волосы, скрепленные золотой диадемой, обрамляли овальное лицо с изящными скулами, высокими бровями в разлет, аккуратным носом и высоким лбом.

Её чувственные, алые губы были слегка приоткрыты. Цвета мокрого коралла, без примеси какой-либо алхимической приправы. Зеленые глаза в темных, длинных ресницах, смотрели мягко и даже как-то отстраненно.

Длинные, узкие уши выглядывали из-под копны волос.

Сперва Аркемейя подумала, что это представительница народа Эльфов, но энергетическая структура говорила об обратном.

— Кто ты такая? — в третий раз повторила Аркемейя.

Девушка промолчала. Ветер, принесший с собой вьюгу, качнул серебряное ожерелье обрамлявшее глубокий, вплоть до живота, вырез на её платье. Золотой ошейник-воротник блеснул горячим светом.

Так, молча, неизвестная мечница развернулась, подошла к двоим лежавшим на земле и резко вонзила рядом с ними меч. Ревущий поток белого огня, яростным вихрем закручиваясь к небу, стеной закрыл от остального мира два силуэта.

Сама же белокурая мечница, стоило только подуть ветру и принести очередную вьюгу, исчезла так же быстро, как и появилась.

На пустынной улице лишь изредка проезжала машина. Взвизгнув тормозами, она пыталась проскочить в узком повороте. Пока обходилось без жертв как среди стальных коней, так и среди тех, кто из плоти и крови.

Борей (слишком уж ему понравилось, как когда-то давно его «назвали» при выписке из детского дома) курил и смотрел на то, как люди, порой переходящий через пешеходный переход, сетовали на то, что зима в городе опять началась внезапно.

Правда эта внезапность, почему-то, касалась лишь муниципальных служб. Остальные как-то не и не сомневался в том, что под конец декабря в самом северном мегаполисе мира будет снежно.

Хотя, если честно, так получалось не каждый год…

Выдыхая дом, Борей смотрел на то, как серые струйки закручивались спиралью и терялись среди снега и облаков.

Он любил этот город. Любил гранит мостовых и набережных, шпили и купола дворцов. Любил темную реку, рассекавшую город. Любил мосты, светящиеся ночью не хуже новогодней елки, любил улицы и проспекты. Архитектуру и атмосферу. Парки и сады.