Они скорой рысью ехали к Хьердисборгу, минуя по пути беглецов и дезертиров, которые были слишком встревожены или пали духом, а потому лишь осмеливались бросить взгляд на всадников и тотчас убирались с их пути. К рассвету путники благополучно добрались до гор, оставив позади поле битвы около Хьялмкнипа. Они остановились на отдых и с удовольствием подкрепились твердой колбасой, которую Кольссинир извлек из своей сумки вдобавок к пущенной по кругу фляжке.
— Как это тебе вообще удалось выжить, Кольссинир? — осведомился Пер, вытягиваясь поудобнее. — Когда я увидал, как в тебя ударила ледяная молния, я уж было решил, что с тобой покончено. У всякого другого хватило бы совести помереть на месте.
— Все верно, — с гордостью согласился Кольссинир, — я едва не умер. Однако, при всей моей скромности, должен признаться, что я и покрепче, и решительней любого другого. Трус знает, что его жизнь дешева, и не в силах как следует защитить ее, но храбрец сражается каждой частицей своего существа, которое, и он это знает, куда больше достойно того, чтобы уцелеть, чем его противник. С помощью моей великой силы воли лекари Микльборга почти мгновенно сумели вернуть меня к жизни. И вот я перед вами, возрожденный их магией и снова готовый к бою. Жизнь для меня стала еще более прекрасной и драгоценной — ведь я едва не потерял ее безвозвратно. — Он похлопал по багровому шраму, пересекавшему нос, и наполнил легкие изрядным глотком чудесного, животворного воздуха.
Бран и Пер обменялись понимающими усмешками. Если кто из бродящих по земле и заслуживал жизни, так это, несомненно, Кольссинир. Сам-то Кольссинир давным-давно был в этом убежден, но его самомнение отнюдь не уменьшало его же обаяния.
— Ну, — серьезно начал Бран, — а теперь о Скальге.
— Надеюсь, он сумеет как-нибудь нас нагнать, — отозвался Кольссинир. — Нам можно не тревожиться, что разминемся с ним, разве вы это еще не заметили?
— Я бы предпочел замечать это пореже, — сказал Пер. — А еще лучше — никогда.
Кольссинир потер подбородок.
— Я обязан жизнью старому негодяю. Полагаю, он опять вас продал с потрохами?
— Едва нашел покупателя, — отвечал Бран. — Должно быть, его верность жива лишь покуда полно его брюхо. Едва мы попадаем в передрягу и виды на будущее мрачнеют, как он предает нас Хьердис и Миркъяртану. Порой мне кажется, что он играет нами, как шахматными фигурами, против всех остальных, и кто бы ни выиграл, Скальг останется под его покровительством.
— Неохота мне с тобой соглашаться, но боюсь, ты прав, — вздохнул Кольссинир. — Он то нес меня, то тащил волоком всю дорогу до самого Микльборга. Это был геройский поступок, только ничего более стоящего ему уже не совершить.
— Но мне на глаза он пусть лучше не показывается, — проворчал Пер. — Старый плут слишком часто обводил нас вокруг пальца.
Этим утром они отдыхали несколько часов, прислушиваясь к шуму разрозненных стычек. Судя по звукам, победители охотились за остатками рассеянных вражеских войск и уничтожали их. Хьердис дорого стоила ее игра за власть, и сейчас она должна быть в ярости. Только страх, что может случиться и нечто худшее, стоит сейчас между ее местью и Ингвольд.
Кольссинир занял сторожевую позицию на склоне холма выше стоянки, положив посох на колени. Пер заснул мгновенно, но едва Бран закрыл глаза, как перед ним всплыли самые неприятные воспоминания: Скарнхравн в развевающихся лохмотьях савана гонится за Ингвольд, точно призрак самой смерти; изуродованное лицо Хьердис; залитые кровью тела, привезенные с поля битвы. Наконец он погрузился в тяжелую дремоту, но от всякого малейшего звука тотчас просыпался — ему чудилось, что их отыскали доккальвы.
Наконец он заснул крепче, и только-только расслабился, когда его разбудила приглушенная возня. Бран вскочил и бросился к Кольссиниру, который с кем-то дрался около коней. Кольссинир набросился на пришельца сзади и сильной рукой обхватил его горло, в другой руке сжимая кинжал.
— Говори, кто ты такой, не то мы увидим, какого цвета у тебя кровь! — проревел Кольссинир, угрожающе взмахнув кинжалом. — Или стащим с тебя плащ и поглядим тогда, что сделает с тобой солнце!
