Платье так и льнуло к ее телу, она выглядела неотразимо. Просто чудо, что он каждый раз открывает в ней что-то новое, достойное восхищения. Эти опущенные глаза — и крохотная родинка над левым веком. Восторг! Придает характер взгляду, делает еще интереснее…
Он схватил ее руки.
— А как я с вами поступила? — проворковала она.
— Заставили меня ждать. Паула, вы такая аппетитная, я готов вас съесть.
— Каннибал, — крепко сжав его руку, сказала она и рассмеялась. — А на что же вы рассчитывали? Ведь я не знала заранее, что вы придете.
— А если бы я вас предупредил, что изменилось бы?
— Что изменилось бы! — воскликнула Паула. — Вы не знаете, что любая женщина только и ищет повода, чтобы переодеться?
— Ах это! Вам можно было не стараться ради меня.
— А я не старалась ради вас! И то, что сейчас на мне, — это одна из моих старых тряпок.
— О, извечный женский плач! А губная помада? Знаете, я не люблю, когда женщина красит губы.
— Мистер Квин! Могу поспорить, что вы все еще ходите в длинных кальсонах.
— Женские губы бесконечно более привлекательны В естественном состоянии, — сказал Эллери и притянул ее к себе.
— Нет, вы опять за свое! — Паула отпрянула от него. — Вы меня уже начинаете бесить! Я дала себе слово быть с вами предельно сдержанной, а вы как-то ухитряетесь заставить меня… Просто глупая девчонка на первом свидании! Все. Садитесь, чудовище, и рассказывайте, что вас привело ко мне.
— Желание увидеть вас, — произнес Эллери нежно.
— Вот только не надо мне этого. Вы же не можете руководствоваться простыми, естественными порывами. Так что все-таки на этот раз?
— Э-э… было кое-что в вашей сегодняшней статье. О письмах…
— Я так и знала! Мистер Квин, вы самое настоящее чудовище.
— Вы даже не представляете себе, насколько вы близки к истине.
— Могли бы хоть раз и солгать. Чтобы я думала, что у вас нет других причин, как только увидеть меня.
— А у меня и нет других причин, — сияя, заверил ее Эллери. — Ваша статья — только повод. Была поводом…
— Зачем вам повод…
— Паула, я уже говорил вам, какая вы красивая? О такой женщине я мечтаю с тех пор, как стал влюбляться в актрис. Мне кажется… — Он вдруг умолк.
— Что вам кажется? — прошептала Паула.
Эллери оттянул пальцем ворот рубашки.
— Что у вас жарко.
— А-а…
— Да, правда, очень жарко. Где у вас сигареты? А, да, на столике… О, это же мои любимые. Паула, вы сокровище. — Квин нервно закурил.
— Вы о чем-то собирались меня спросить?
— Я… разве? А, ну да. О вашей колонке. А конкретно — о письмах, которые получала Блит.
— А-а… — опять не удержалась мисс Перис.
— Где вы раскопали этот самородок?
Паула вздохнула:
— Да у себя в рукаве. Приятель приятеля вашего приятеля Льюси рассказал одному моему информатору о вашем визите в «Международные почтовые перевозки». Вот так это ко мне и попало. Как, впрочем, все сведения о том, что творится в городе. Я сложила два плюс два…
— И получили три.
— Нет. Точнехонько четыре. Описание было просто превосходно. Тощий, голодный и с хищным блеском в глазах. А помимо прочего, вы оставили свое имя. — Она внимательно посмотрела на Эллери: — В чем там дело?
Эллери рассказал. Паула выслушала его с огромным вниманием и ни разу не прервала. Когда он закончил, она потянулась к сигаретам. Эллери подал ей коробку, зажег спичку, она поблагодарила его взглядом. Потом сдвинула брови и уставилась в пространство.
— Это конечно же подстава. А почему в прошлый раз вы просили меня подсыпать перчинку во вражду Тая и Бонни?
— А то вы не знаете.
— Если Бонни грозит опасность, то мне представляется, что Тай, будучи невиновным… Эллери Квин, вы точно что-то держите в рукаве!
— Нет-нет, — поспешно ответил он.
— Вы сами сказали, что готовы сделать все, вплоть до похищения, лишь бы их разлучить. Зачем?
— А-а… прихоть! Во всяком случае, если уж я должен был так сказать, то и сделать тоже был обязан.
— Неужели? Не знаю, зачем это было нужно, но не уверена, что вам, мистер Квин, это удалось.
— Да?
— Вы действовали очень неумело. И вообще в этой сфере вы полный профан.
Эллери посмотрел на мисс Перис с некоторым раздражением:
— Ну тогда, моя всеведущая Минерва, скажите, как действовали бы вы?
