— Вам я отвечу точно так же, как и инспектору Глюку: это не ваше дело.
— Но мне вы должны сказать. Глюку я не передам. Но мне необходимо знать!
Паула поднялась:
— Думаю, мы закончим разговор.
— О нет! Вы намерены меня просто так выпроводить?
— Мистер Квин, я не обязана удовлетворять инстинкты детектива.
— Да черт с ними, с моими детективными инстинктами. Я же за вас беспокоюсь.
— Ну знаете ли, мистер Квин…
— Я не хотел это говорить. То есть…
— Но вы сказали. — Паула улыбнулась. (И опять эта треклятая ямочка!) — Вы что же, и правда за меня беспокоитесь?
— Не совсем так, — замямлил Эллери, ничего уже совсем не смысля с этой ямочкой, — я имел в виду…
Она вдруг расхохоталась и плюхнулась в кресло.
— Боже, до чего же смешно! — восклицала Паула сквозь приступы смеха. — Великий детектив! Гигантский интеллект! Человек с нюхом ищейки!
— И что это вас так забавляет? — сухо спросил Эллери.
— Вы думаете, я имею отношение к этим убийствам?
Паула промокнула расписным платком выступившие на глазах слезы. Эллери вспылил:
— Абсурд! Ничего подобного я не говорил!
— Именно это вы имели в виду. Я и не представляла, что вы такой проницательный, мистер Шерлок Холмс. Мне следовало бы рассердиться на вас. Да, я на вас сержусь!
И совершенно сбитый с толку, Эллери понял, что она действительно зла на него.
— Но заверю вас…
— Вы, мужчины, очень самоуверенны. Вы все сверхчеловеки. Этакая надежда и опора для бедной боязливой журналистки. Вы хотели дать ей радостное ощущение свободы, внушить любовь, бросились в романтическую атаку, несли всякий милый вздор — и все в надежде выведать ее секреты!
— Должен указать в порядке самозащиты, что попытку, как вы сказали, «романтической атаки» я предпринял задолго до убийства Джона и Блит.
Паула приложила к глазам платочек и отвернулась от Эллери. И тут он заметил, что у нее затряслись плечи. «Черт возьми, какой же я глупец! — подумал мистер Квин. — Довел бедняжку до слез». Его переполняла жалость к ней и сознание собственной силы, он уж собрался утешать мисс Перис, но она неожиданно обернулась, и, к своему изумлению, Эллери увидел, что она смеется.
— Вот уж действительно болван, — с горечью сказал он и пошел к двери. Она потешалась над ним!
Паула опередила его и прижалась к двери спиной.
— Милый мой глупыш, подождите, не уходите пока.
— Не вижу, зачем оставаться, — ответил Эллери непримиримо, однако с места не сдвинулся.
— Затем, что я так хочу.
— А, ну это и видно.
Потрясающе умное замечание. Где его острый язык? Способность к трезвому мышлению? А? Он видел прямо перед собой море нежности в глазах Паулы.
— Я вам скажу то, чего не говорила этому противному Глюку. Так вы останетесь?
— Н-ну-у…
— Хорошо. Мы опять друзья.
Она взяла Эллери за руку и отвела к дивану. Эллери почувствовал, как по его телу разлилась теплота. «Ну что ж, совсем неплохо, — подумал он. — Ее поведение кое о чем говорит. Я нравлюсь ей. Какая у нее маленькая теплая рука. Очень узкие ладошки при ее-то комплекции. Конечно, не такая уж она и крупная! Просто не малышка. Но и не толстушка. Определенно, не толстушка!»
Мистер Квин не любил маленьких женщин. Он был убежден, что мужчины обманывают сами себя, когда прижимают к груди маленькую женщину. «Как она все же хороша! — глядя на Паулу, подумал Эллери. — Настоящая красавица аристократка. Царственная, можно сказать…»
— Царственная, — крепко сжав ее руку, вслух произнес он.
— Что вы сказали? — спросила мисс Перис, но руку свою не убрала.
— О, ничего, — ответил Эллери. — Просто кое-что не помнил. Царственная… Ха-ха-ха!
— Вы изъясняетесь загадками, — вздохнула Паула и потянула его за руку, усаживая рядом с собой. — Думаю, потому вы мне и нравитесь. Приходится постоянно быть начеку.
«А что будет, если я, как бы невзначай, закину руку ей за плечи? — подумал Эллери. — Они у нее такие крепкие и в то же время очень женственные. Может быть, и нежные… Интересно, захочет ли она укрыться от своей фобии в моих объятиях? Хотя бы уж из чисто научной любознательности следует решиться на эксперимент».
— Так о чем вы хотели мне рассказать? — приступая к проведению своего эксперимента, спросил он.
