Семья Мускат - страница 161
Как-то вечером Лея сидела на диване в гостиной и, вооружившись иголкой и ниткой, штопала порванные брюки Мирла. В дверь позвонили. Служанки дома не было, и Лея пошла открывать сама. «Кто там?» — крикнула она, но разобрать, что ей ответили, не смогла и открыла дверь. На пороге в занесенных снегом пальто и шапке, с сигарой во рту стоял Абрам. В руке он держал зонтик. Лея взирала на него с нескрываемым удивлением; никогда еще не казался он ей таким громадным. Абрам тяжело дышал, изо рта у него вырывались густые клубы сигарного дыма. Лея схватила щетку и стала счищать снег у него с галош.
— Не стой, как голем, — сказала она. — Входи.
Он последовал за ней в квартиру. В коридоре было темно, лишь из гостиной пробивался тусклый свет. Абрам потопал ногами, сбрасывая снег, после чего долго кашлял. Затем подошел вдруг к Лее и положил ей руки на плечи.
Лея вздрогнула:
— Что это с тобой? Ты с ума сошел?
— Лея, это правда?
Лея сразу поняла, что он имеет в виду.
— Да, — ответила она, — мы развелись.
— А остальное тоже правда?
— Да. Убери свои лапы.
— Нет, этого не может быть! — И Абрам сделал несколько шагов назад.
— Чистая правда, Абрам. Если тебе это не нравится, можешь вычеркнуть мое имя из истории семьи. Я все равно уеду.
— И куда ж ты едешь?
— В Америку.
— Сейчас?! Когда идет война? Пускаться в такое длинное путешествие?!
— Если ехать очень хочется — доедешь. Тем или иным способом.
— А как же дети?
— За детей можешь не беспокоиться. Мирл и Злателе едут со мной. Маша хочет остаться здесь. Она уже взрослая — ей решать. Пусть остается. Ну, а Аарону, судя по всему, стыдно за свою мать.
— И Мойше-Габриэл даст тебе увезти Мирла?
— Я поклялась, что не возьму его с собой, — но я эту клятву нарушу.
— Ого! Бой-баба!
— Послушай, Абрам, если тебе не по душе то, что я задумала, здесь тебе делать нечего. Мне уже все это осточертело!
— Чего ты раскричалась?! Я тебя не съем. Я всегда знал, что по натуре ты бунтарь, но не мог предположить, что ты зайдешь так далеко.
— Абрам, ступай домой.
— Не гони меня. Мы же видимся в последний раз. Полюбив Копла, ты копаешь себе могилу.
— Ты зачем пришел? Проклинать меня? Уж от тебя-то я этого никак не ожидала. А ты еще и клевещешь…
— При чем здесь клевета?
— Ты испоганил жизнь Хаме, погубил семью, ты связался с дурными женщинами. И еще имеешь наглость обвинять меня. Я выйду замуж честь по чести, как добропорядочная еврейка.
— Мазлтов! И когда же свадьба?
— Дам тебе знать.
— В таком случае спокойной ночи.
— Вот и проваливай. Ни один из вас не стоит сношенных ботинок моего Копла. Мой отец — упокой Господи его душу — фактически продал меня мужу. Мои братья готовы ради наследства разорвать друг друга на части. Плевать я на всех вас хотела! Америка — свободная страна. Мы начнем новую жизнь. В Америке людям не стыдно зарабатывать себе на хлеб.
— Передавай привет Колумбу.
— Пошел вон отсюда.
И тут Абрам вдруг расхохотался.
— Идиотка! — вскричал он. — Чего ты нервничаешь? Если любишь Копла, люби его себе на здоровье. Не мне же с ним жить, а тебе.
— Мне, и я горжусь этим.
Некоторое время они молчали. В темноте глаза Леи светились светло-зеленым огнем. С сигары Абрама ему на бороду летели искры.
— Что топчешься в коридоре? Раз уж пришел, заходи в комнату.
— Нет, Лея, меня ждут.
— Кто же, интересно знать? Актриска твоя, что ли? Ты ее дольше ждал.
— Какая разница, Лея. Мы все хорошо видим чужие недостатки и не замечаем своих. У меня тоже неприятностей хватает. Сказать по правде, я тебе завидую. Ты ведешь себя, как сумасшедшая, но, по крайней мере, тебе хватает мужества. А вот у меня все не как у людей.
Лея покачала головой:
— Право же, Абрам, ты сам не знаешь, что говоришь.
— И что делаю, тоже не знаю. Я уже давно перестал сам себе удивляться. Ты видишь перед собой живой труп.
— Не пойму я тебя. Дурака валяешь или пьян?
— И то и другое. Если у тебя хватило смелости развестись с Мойше-Габриэлом и выйти замуж за Копла, то почему такой болван, как я, не нашел в себе сил бросить Хаму и жениться на Иде? Она — великая художница. Она любила меня, я — ее. Я жить без нее не могу, и это чистая правда.
