Перед площадью Железной Брамы Абрам сел в дрожки и велел кучеру ехать на Свентоерскую. Ему не терпелось поскорей добраться до дома Гины; ужасно хотелось поговорить с ней, разузнать про Асу-Гешла. «Как же я оплошал! — ругал себя он. — А теперь подумает, не дай Бог, что я не хочу больше иметь с ним ничего общего. Проклятая война — она во всем виновата!»
— Эй, кучер, поторопись! Не обижу, получишь на водку.
Он устыдился собственных слов. В первые же дни войны в контролируемые правительством винные лавки пришел приказ вылить все спиртное в сточные канавы. Вероятно, царь Николай испугался, что население спьяну скинет его с трона, а заодно поквитается с царицей и Распутиным.
2
Дрожки остановились. Абрам расплатился с кучером и направился к дому, где жила Гина. В воротах он вдруг замер, повернувшись к Саду Красинских. Ему почудилось, что издали до него доносятся раскатистые звуки шофара, старинного бараньего рога. «Близится день Искупления, — мрачно подумал Абрам. — Дрожат рыбы в воде. Приближается Судный день. И каким же будет конец всему? Какому наказанию подвергнусь я за то, что сделал в этом году? Господи, разве хоть один еврей мог повести себя так, как я?»
К нему подошел с протянутой рукой нищий в лохмотьях. Абрам протянул ему сорок копеек.
— У меня нет сдачи, — буркнул нищий.
— Оставь себе, — ответил Абрам и долго слушал, как нищий распинается, желая ему в новом году счастья и достатка — чтобы «и на бедных хватало».
В ворота он вошел с мокрыми от слез глазами. У подъезда он остановился. Да, он же собирался зайти к Гине, но теперь передумал и решил начать с портних. Может, застанет у них Асу-Гешла.
Он подозвал игравшую во дворе девочку:
— Не знаешь, где квартира, в которой живут портнихи? Одну из них зовут Франя.
— Смуглая такая? Хорошенькая?
— Да.
— А другая — хромая?
— Да.
— Вон в том, последнем доме. На третьем этаже.
— Скажи, красавица, хочешь получить десять грошей?
— Не знаю.
— Вот тебе десять грошей — купишь себе карамели.
— А мама говорит, чтобы я у чужих не брала.
— Я никому не скажу. Это наш с тобой секрет.
И он вложил монетку в руку девочки.
— Спасибо. — Девочка смотрела на него с нескрываемым испугом.
— Да благословит тебя Бог, дитя мое.
Абрам посмотрел девочке вслед и закурил сигару. Жалкие, тоненькие ножки, перевязанная ленточкой косичка. «Как, оказывается, легко быть хорошим! Господи, почему ж я ничего не делаю? За суетой я совершенно забыл, что у человека есть душа. Господи, прости меня».
Подниматься на третий этаж было нелегко, приходилось часто останавливаться, чтобы перевести дух. Ступеньки были покрыты пылью и отбросами. На площадке второго этажа какая-то девица терла на терке редьку. Из квартир пахло жареным мясом, свекольным супом и овсяной крупой. Вероятно, в доме жили мастеровые; из-за дверей доносились стук молотков, визг пил, жужжание машины. Абрам не знал, в какой квартире живут портнихи, и, поднявшись на третий этаж, прислушался, не стучит ли где швейная машина. Из правой двери потянуло древесным углем, на котором грелся утюг, и горелой шерстью. Должно быть, здесь.
Он постучал, открыл дверь и вошел в большую комнату. Да, он не ошибся. Кроме Франи и Лили, в комнате была еще одна женщина, она мерила платье. Женщина была в одних панталонах, корсет на ее огромных бедрах напоминал рыцарские латы. Когда Абрам вошел, она завизжала и спряталась за перегородку. Франя вышла. Лиля остановила швейную машинку и вопросительно на него посмотрела.
— Простите, — сказал Абрам. — Я стучал, но никто не ответил.
— Что вам угодно?
— Я ищу молодого человека, он здесь живет. Асу-Гешла.
— Это туда, налево.
Абрам направился к указанной ему двери. За спиной раздался шепот. «Ворвался, как слон в посудную лавку», — с грустью подумал он. Он хотел постучать, поднес руку к двери и непроизвольно открыл ее. То, что он увидел, потрясло его. Перед ним на кровати сидели Аса-Гешл и Адаса. Аса-Гешл был в одной рубашке с закатанными рукавами, Адаса — без шляпы, в белой блузке и полосатой юбке. Волосы уложены в пучок. На столе горела газовая лампа. Аса-Гешл поспешно вскочил с кровати, чуть не перевернув стоявший рядом маленький столик. Вскочила и Адаса.
