Горизонт был вечным, бесконечным и одновременно окончательным. Остались лишь болотистое озеро и бурное небо. Америка праздновала важный праздник, и Ева преисполнилась храбрости.
Поэтому она взяла в руки телефон.
Сегодня, 0:47
ЕВА: Надеюсь, это не глупо. Просто пишу, чтобы узнать, как у тебя дела.
ШЕЙН: О! Привет! Я в порядке!
ЕВА: Отлично! Правда?
ШЕЙН: Нет. Мне грустно, но я стараюсь не грустить. Ищу себе занятия. Бегаю по 8 миль в день. Перехожу на здоровое питание, в который раз.
ЕВА: Да? Что ты ешь?
ШЕЙН: Ну… В магазине органических продуктов на меня нападает паралич, не знаю, что выбрать. В итоге иду в обычный супермаркет. Ты пробовала замороженный лимонный торт с кремом? Ни одного натурального ингредиента. Не знаю. Наверное, плоховато у меня пока выходит. Я не знаю, как правильно скорбеть.
ЕВА: Никто не знает. Но, может быть, тебе сходить к психологу? Поговорить о горе и скорби?
ШЕЙН: Возможно. Но хватит обо мне. Расскажи мне о Белль Флер. Все, как есть.
ЕВА: Это рай. Жаркий, влажный, полный призраков рай. Это удивительное место. Как будто люди поселились здесь три века назад и с тех пор так и живут. Все друг другу родственники. Кассирша в супермаркете спросила меня, «из каких я», и когда я сказала «из Мерсье», она перечислила девять вариантов родственных связей, которые доказывают, что мы с ней кузины. Я чувствую, что я дома на этой земле, населенной невысокими людьми, которые поколениями наследовали фермы, и полы, и истории, и ужас, и ярость, и блеск, и стойкость, и острую кухню, и культуру. И все похожи на меня!
ШЕЙН: Все похожи на тебя? Гребаная земля обетованная.
ЕВА::)
ШЕЙН: Ева, это настоящее открытие. Давай поговорим? Я просто хочу услышать твой голос.
ЕВА: Я пока не могу с тобой разговаривать.
ШЕЙН: Хорошо. Я понимаю. Читать твои сообщения было почти так же приятно.
Два дня спустя…
Шейн рухнул на траву посреди парка Вашингтон-сквер после того, как пробежал свои обычные восемь миль вокруг Нижнего Манхэттена. Он был весь в поту, липкий и злой. Бег должен был поднимать ему настроение. И так оно и было, пока он бежал. Но после, когда его сердце громыхало, грудь горела, а его самые темные, самые глубоко похороненные мысли вдруг вынырнули, кристально чистые и звенящие, сделать ему хотелось только одно. И это было невозможно. Шейн не мог рисковать, боясь причинить ей боль, поэтому искал способ изменить себя в одиночку.
Он хотел поговорить с ней.
Так Шейн и лежал на спине, всего в шести футах от группы медитирующих кришнаитов, когда получил от нее сообщение.
Голосовое сообщение. Ее голос.
– Шейн? Привет. Я сказала, что пока не могу с тобой разговаривать. И я не могу. Я не готова слышать твой голос, но я знаю, что тебе больно. Может быть, тебе станет легче, если ты услышишь мой? Я просто поболтаю, ладно? М-м-м. С чего начать? Итак, я живу у своей тети Да. Она ответила мне на странице «Белль Флер и Креолы» в Facebook, когда я написала, что хочу снять комнату. Да – это сокращение от Ида. Два слога здесь считается слишком длинно. Вообще-то, она не то чтобы мне тетя, она племянница второго мужа моей бабушки, но здесь не придираются к мелочам. Она бы тебе понравилась, потому что…
Закрыв глаза и широко улыбаясь, Шейн сложил руки на груди и погрузился в дремоту.
Позже в тот же день…
Сегодня, 15:23
ШЕЙН: Как дела?
ЕВА: Сижу в углу.
ШЕЙН: ПОЧЕМУ? Ты в порядке? Что случилось?
ЕВА: Я в смертельном ужасе. У тети Да очаровательный дом. Но его построили в 1880-е годы. Дом старый, здесь водятся водяные клопы, и прямо сейчас один из них сидит на моей кровати. Огромный!
ШЕЙН: Насколько огромный?
ЕВА: КАК КРИС КРИСТИ[155], ТАК ПОНЯТНО? КАК ДЯДЯ ФИЛ[156]. ОГРОМНЫЙ.
ШЕЙН: Лол. Ты на юге, верно? Подойди к нему. Замани его в кувшин и выпусти в тени могучей магнолии, налей ему мятный джулеп и беги.
ЕВА: Я видела, как тетя Да раздавила одного большим пальцем. Прямо на кухонном столе. Шейн, хруст был такой, будто у клопа были кости. И я перепугалась до смерти. Знаешь, я чувствовала такое родство душ с тетей Да. Но когда она это сделала, меня осенило… типа, ой-ой, мадам, мы из разных миров. ИЗВИНИТЕ, МНЕ ПОРА, ОНО ШЕВЕЛИТСЯ!!!
