– Есть лопуховая поляна, – подтвердила я.
– Послушайте, а вы не могли бы сходить со мной туда? – робко попросил Поль. – Понимаете, у меня Паха пропал! Я думаю, он как раз в лопухи подался, я ведь его когда-то именно там поймал.
Вот это номер! Я опешила. Выходит, в реликтовых травах вблизи нашей дачи устраивают какие-то ритуальные игрища «голубые»? Ловят друг друга! В смысле, знакомятся, что ли?
Я мгновенно вообразила, как по ночам под сводами лопухового леса в романтичном травяном шуршании ползают юноши в трусиках-стрингах. В густых зарослях они ничего не видят и потому слепо шарят в траве, стремясь осалить друг друга. А что они делают, когда поймают себе подходящую пару, я даже думать не хочу! Все, пусть бабуля молчит в тряпочку, я потребую от папули скосить эти голубые джунгли к чертовой матери!
– Вы же будете домой возвращаться, как раз в сторону леса? А я с вами пойду! – продолжал уговаривать меня настойчивый юноша. – Одному немного страшновато.
– А обратно вы как же пойдете? – спросила я.
– Надеюсь, обратно я пойду с Пахой, так что снова буду не один!
– М-да… Ладно, спускайтесь!
– С балкона?
– А что такого? До земли не больше трех метров, перебирайтесь через ограждение и прыгайте вниз, тут под ногами травка мягкая!
Сама бы я этот нехитрый трюк проделала в два счета, но нежный юноша Поль, похоже, чурался физических упражнений на свежем воздухе – за исключением спортивного ориентирования в лопухах.
– Я лучше по лестнице спущусь, ждите, я быстро! – сказал он, отступая в комнату.
Окольный путь затянулся на несколько минут. Услышав во дворе голоса, я поняла, что Полю преградила путь та самая дама, которая именовала себя его опекуншей, тогда как сам Поль просто и без затей называл ее стервой.
– Ты никуда не пойдешь! – твердым голосом говорила она. – Тем более в лес! Я не разрешаю тебе гулять по ночам! Нет, нет и нет! В конце концов, я за тебя отвечаю!
– Ты че, Поль, совсем того? – рассудительно вторил женскому голосу рокочущий бас. – На фига тебе сдался этот лес? Думаешь, ты там своего Паху найдешь? Да брось! Раз его нет в доме, значит, он навернулся с концами. Все, амба Пахе!
Я насторожила ушки. Похоже, личная драма Поля гораздо серьезнее, чем мне показалось! Если возлюбленный Паха покинул его в результате скоропостижного перехода в мир иной, прогулки в лопухах и призывы вернуться ничего не дадут. Взывать к ушедшим – занятие малорезультативное, это только в литературных ужастиках нашей мамули усопшие ведут поразительно активную жизнь, как личную, так и общественную…
– Что значит – амба? – тонким голосом вскричал Поль. – Что ты об этом знаешь, шкаф встроенный? Это ты его убил, фашист проклятый?!
– Поль, выбирай выражения! – взъярилась женщина. – Анатоль никакой не фашист, он просто разумный человек и рассуждает вполне логично! Вчера твой ненаглядный Паха сбежал из клетки и шастал по всему дому, я сама видела, как он прыгнул на диван в гостиной!
– А я видел его аж два раза: в своей кровати и на ковре в библиотеке! – пробурчал бас.
– Весело люди живут! – пробормотала я.
Мне уже было страшно интересно посмотреть на Паху, который прыгает из одной постели в другую, и, видимо, поэтому его обычно держат взаперти в клетке. Что же это за сексуальный террорист такой?
– Вот, слышал, что говорит Анатоль? – обрадовалась поддержке женщина. – Твой любимец разгуливал где хотел! А поутру Нинель делала уборку, заметь – с новым пылесосом!
Это было сказано так многозначительно, что я невольно призадумалась: неужто в этом странном доме пылесос тоже как-то используется в сексуальных игрищах?
– Его небось насмерть засосало! – сочувственно пробасил Анатоль. – Ты че, забыл? Такая же фигня была с Семой!
Это заявление тоже нужно было осмыслить. Я скосила глаза на кончик носа и попыталась вообразить Сему, который принял смерть от трубы пылесоса. Получилось такое жестокое порно, что мне стало страшно!
– Вашу Нинку саму убить мало! – яростно закричал Поль. – Дура деревенская! Ее бы так засосать, чтобы руки-ноги переломало и шею свернуло!
– Анатоль, принеси мальчику таблетку и стакан воды, – вполголоса скомандовала женщина.
