Джерард обрадовался, что атмосфера разрядилась, и собрался было засмеяться, но сердитый вид сына остановил его.
— О, не смущайтесь, можете смеяться! — подбодрила его Сара. — Норман уже приспособился к такой особенности своего организма. Хотя, знаете, это немного нервирует, когда он находится в кабине самолета. Я все время говорю ему, чтобы он пошел на курсы авиамехаников и сменил профессию. Ничего страшного, все знают, что без авиамехаников самолеты не летали бы.
— Сара. — Строгий тон Нормана говорил о том, что она зашла слишком далеко.
Она покачала головой, стараясь придать себе удрученный вид.
— Но Норман даже слышать об этом не хочет, он желает только летать. Каждый раз, когда он поднимается в небо, я боюсь, что он заснет и я потеряю его. Но я слежу за тем, чтобы его страховка была всегда в порядке. Кроме того, известно, что вдовам офицеров выплачивают солидное пособие.
Джерард громко рассмеялся, даже Норман не выдержал, и уголки его губ поднялись вверх.
— Подожди, вот вернемся домой, — пригрозил он Саре, но улыбка его стала шире.
— Жду с нетерпением. — Она чмокнула его в щеку и игриво похлопала по колену. — Вы знаете, — снова обратилась она к Джерарду, — Норман относится к себе очень серьезно, я заметила это с первого дня нашего знакомства. Но вы не волнуйтесь, я работаю над этой проблемой вашего сына.
— Я считаю, что Норману очень повезло с вами, — мягко сказал Джерард.
— Так оно и есть.
Норман произнес это так убежденно, что сердце Сары пропустило один удар, и она покраснела. Но затем она испугалась, что услышала в его словах больше, чем Норман в них вложил, и опять обратилась к Джерарду:
— Вы спросили Нормана, куда он поедет отсюда после окончания отпуска, да?
— Он? — Джерард удивленно посмотрел на нее.
Снова неувязка. О Господи, мысленно простонала Сара, изображать жену не так легко, как я думала!
— Да, он, — подтвердила она. — Знаете, военные тайны, всякие там задания… — Сара импровизировала, надеясь, что придерживается реальной ситуации. Норман почему-то не хотел отвечать на простой вопрос отца, поэтому ей и приходилось выкручиваться. — Норману не положено говорить, где он будет служить. Но, могу сказать вам, мне очень нравится Сент-Эдменс, поэтому я собираюсь остаться здесь до тех пор, пока Норман не вернется со своего секретного задания. — Сара повернулась к Норману, лицо которого ничего не выражало. — Ты не возражаешь, дорогой?
Норман притянул ее к себе и приник к ее губам долгим глубоким поцелуем. У Сары закружилась голова, и она обо всем забыла.
Джерард кашлянул для приличия и, извинившись, вышел из комнаты. Норман только того и ждал.
— Секретное задание? — прошипел он. — Что вы несете? Если я захочу сказать ему, куда поеду, то скажу. Я не просил вас сочинять небылицы, чтобы ублажать Джерарда. Вы должны лишь изображать жену, которая меня любит.
— Прошу прошения. — Сара почувствовала, как внутри у нее все похолодело, когда Норман резко выпустил ее из своих объятий. — Но вы забыли снабдить меня сценарием. — Они схлестнулись взглядами. — У вас, возможно, есть свои резоны, но Джерард тоже живой человек.
— Пожалуйста, изображайте только милую жену, хорошо?
— Тогда и вы играйте свою роль счастливого мужа.
Но в этом-то и заключалась проблема. Норман выглядел таким хмурым, потому что спектакль, который они разыграли здесь, никогда не сможет стать реальностью. Норман не был счастлив, а Сара не была его женой. Ему следует уйти отсюда.
Сара была потрясена, когда Норман встал и вышел из комнаты. Когда вернулся Джерард и увидел, что сын ушел, он опустился на стул и закрыл лицо руками.
— Я так надеялся, что Норман смирится с тем, что я натворил, — сказал он ослабевшим голосом. — Нет у него счастья. Даже с вами и с профессией, которую он любит. Не может он избавиться от прошлого.
Саре стало стыдно за то, что они разыграли перед этим несчастным пожилым человеком дурацкий спектакль. Ей захотелось повиниться перед Джерардом, но, подумав, она пересилила себя. Норман мог больше никогда не встретиться с отцом, так пусть у Джерарда останется хотя бы слабое утешение, что сын женат на хорошей женщине, которая позаботится о нем. Сара не могла лишить старика этой малости — у того и так в жизни ничего не осталось.
