— Джастин…
В ответ паренек толкнул брата к стене и прижал к холодному пластику — несмотря на то, что Грант был выше его на целую голову.
— Тихо, — распорядился Уоррик. — Это приказ. Ни слова. Понял?
Он не говорил с братом в подобном тоне. Никогда. Джастина трясло. Стиснув зубы, Грант напряженно кивнул. Лифт остановился, и перед беглецами открылось сплетение разбегавшихся в разные стороны скупо освещенных бетонных тоннелей. Джастин выволок ази из лифта и снова прижал к стене. И тотчас ощутил небольшой прилив уверенности.
— А теперь слушай. Мы уходим в город…
— Я…
— Слушай меня. Я хочу, чтобы ты отключился. Глубоко и на всю дорогу. Прямо сейчас. Давай. И веди себя так все время. Это приказ, Грант. До сих пор тебе не доводилось выполнять мои приказы, а теперь, будь добр, сделай это! Прямо сейчас, уяснил?
Судорожно глотнув, Грант пришел-таки в требуемое братом состояние, сделав два глубоких вдоха.
Все, конец панике. «Отлично, — одобрил Джастин. — Надень пальто и иди за мной!»
Беглецы снова вошли в лифт — на сей раз в другой — и поднялись в старейший в Ресионе административный блок. Далее путь лежал к старомодным кухням административного крыла, где вовсю трудилась ночная смена, моя обеденную посуду и готовя завтрак для утренней смены. То был известный всем ресионским детям маршрут — каждый сорванец хоть раз в жизни да убегал за пределы комплекса через огнедышащие кухни, где кондиционеры бессильны были побороть зной, где повара из поколения в поколение распахивали настежь двери, подпирая их мусорными бачками, дабы в кухни просачивалось хоть немного свежего воздуха. Работавшие в кухне никогда не сообщали о юных беглецах, если только их не расспрашивали об этом специально. Начальство и не думало пресекать эту практику: молодые прогульщики уходили при свидетелях, которые теперь могли подтвердить: да, Джастин Уоррик и его ази действительно вышли вон через ту дверь…
Но сначала беглецов должны были хватиться.
Джастин сделал выразительный знак одному из работавших в кухне ази, требуя молчания. Ази смотрел удивленно и обеспокоено. Тревога ази была вполне объяснима: эти беглецы были старше тех, что обычно уходили через кухню, да и час был уже поздний.
Миновав выстроившиеся в ряд мусорные баки, братья спустились по ступенькам в холодную тьму.
Грант догнал брата у сарая, где хранились насосы. Сарай был первым укрытием на холме над дорогой.
— Сейчас спустимся с холма, — пояснил Джастин. — А потом возьмем лодку.
— А как быть с Джорданом? — не удержался ази.
— Ему ничего не грозит. Идем же!
Джастин кинулся вниз, и брат последовал за ним. Уоррики перебежали через дорогу. Добравшись до освещенного участка возле складов, мастерских и улиц нижнего Города, братья перешли на шаг. По периметру территории неспешно расхаживали несколько бодрствовавших в этот час охранников, причем заботили стражей заборы и погода, а не двое молодых людей, направлявшихся из Дома в сторону дороги на аэропорт. Пекарня и мельницы работали по ночам на полную мощь, однако Уоррики были слишком далеко, чтобы ночные смены могли их увидеть. Наконец позади осталось последнее строение.
— Джордан связался с Мерильдом? — спросил Грант.
— Положись на меня — я знаю, что делаю.
— Джастин…
— Грант, я же сказал — заткнись!
Беглецы достигли аэропорта. Посадочные огни в этот час не горели, однако маяк продолжал посылать в окутанный сумерками мир пульсирующие световые сигналы. Вдали виднелись силуэты грузовых складов и большого ангара «Ресион-эйр», ярко освещенные. Техперсонал и грузчики вовсю трудились, обслуживая коммерческий самолет.
— Джастин — он в курсе?
— Он все уладит. Идем! — Джастин снова побежал, не давая брату возможности задать очередной вопрос. Теперь беглецы двигались по дороге, пересекавшей конец взлетно-посадочной полосы, к причалу, где на берегу выстроились в ряд портовые пакгаузы.
Среди пакгаузов притулился крохотный лодочный сарай — его дверь никогда не запиралась. В этом просто не было необходимости. Толкнув легкую дверцу щитового домика, Джастин шагнул внутрь, непроизвольно вздрогнув от душераздирающего скрипа несмазанных петель. Под ногами негромко гудела железная решетка. Вода плескалась о пристань и сходни, очертания лодок влажно поблескивали в сочившемся сквозь оконца лунном свете. Резко пахло речной сыростью, машинным маслом. И было очень холодно.
