Джастин испытал прилив отвращения и испуга. Более того — он сумел раскусить намерения начальницы, распознал расставленную ловушку: строя время от времени мелкие пакости, интриганка намеревалась использовать в борьбе против Джордана его родного сына, толкнуть его на необдуманный поступок, дабы в конечном итоге сполна воспользоваться его ошибкой. А потому Джастин смирился с чрезмерно вольным отношением к нему начальницы. Он отвечал на бесконечные вопросы, пока она сидела на подлокотнике его кресла, держа руку на его плече. Ариана приглашала его к себе в кабинет после работы, о чем-то расспрашивала, делая вид, будто это понадобилось для заполнения личного дела, а он выдавливал из себя ответы на вопросы, которые ему даже не хотелось потом припоминать; Ариана спрашивала его о том, чего он никогда не делал, да и не собирался делать всего того, о чем она толковала. Паренек даже заподозрил, что госпожа Эмори сумеет исковеркать ему жизнь благодаря одной только своей изворотливости и его наивности, обойдясь без обычных в таких случаях обучающих лент и таблеток. Он мог бы дать бой — отбросить способность поражаться, отвечать на вопросы бойко и без стеснения, ведя тем самым свою игру…
Но игру вела Ариана.
— Я что-нибудь придумаю, — пообещал он Гранту. — Наверняка есть какой-то выход. Все уладится. — И отпустил Гранта, чтобы тот смог собрать вещи. Оставшись один, Джастин застыл посреди гостиной — в душе у него царил холод. Юношу то и дело одолевал соблазн позвонить отцу, рассказать о случившемся, попросить совета, узнать, могут ли они помешать Ариане законным способом.
Однако не составляло труда догадаться, что отец просто бросится к Ариане в попытке отбить Гранта. В этом случае Ариана могла прибегнуть и к другим средствам — например, воспользоваться видеозаписями ее общения с Джастином в кабинете…
Боже! Тогда Джордан наверняка кинулся бы в Комитет по науке, поднял страшный скандал и одним махом разрушил все договоренности, добиться которых ему стоило таких усилий. Он потерял бы все.
Может, самому пробраться в библиотеку и порыться в компьютерных файлах по юриспруденции? Джастин не мог позволить себе такую роскошь — системы автоматически фиксировали всякое вхождение. Наследить можно было где угодно. С Ресионом невозможно сражаться — игра с самого начала будет проигрышной. Уоррик-младший не подозревал, как далеко простиралось политическое влияние Арианы, но уже знал, что авторитета начальницы достаточно, чтобы начать освоение новых маршрутов, основывать компании на планетах далеких звездных систем и даже влиять на торговлю с самой Землей; и то была только верхушка айсберга.
В соседней комнате хлопали дверцы встроенных шкафов; Грант бросал на кровать охапки своей одежды.
Неожиданно Джастин понял, куда уйдет брат — когда-то в детстве они мечтали о таком уходе, сидя на берегу Новой Волги. Они пускали по реке сделанные из старых банок кораблики, воображая, что те непременно доплывут до Новгорода, прикидывали, как новгородцы станут дивиться непонятно откуда взявшимся суденышкам. А позднее — в один из вечеров — разговор вдруг зашел о их возможном насильственном удержании в Ресионе до тех пор, пока отец не вытащит их к себе.
«Вот теперь и случилось самое худшее», — уныло подумал Джастин. Конечно, все произошло не так, как они предполагали, однако это была их единственная возможность…
Зайдя в комнату к брату, Джастин выразительно приложил палец к губам, ибо служба безопасности прослушивала все помещения: Джордан давно предупредил сына о наличии в квартирах подслушивающих устройств. Схватив Гранта за руку, юноша решительно и быстро увел его в гостиную, потом — к двери, на ходу выхватив из шкафа пальто: снаружи был почти мороз, и в том, что они тепло оделись, не было ничего подозрительного — люди ходили из корпуса в корпус по улице. Сунув пальто брату, Джастин вывел его в коридор.
«Куда теперь? — спрашивал обеспокоенный взгляд Гранта. — Джастин, что за глупость ты затеял?»
Схватив брата за руку, юноша потащил его к лифту.
Не колеблясь, Джастин нажал кнопку с литерой «Т», чтобы уехать на тоннельный уровень. Кабина бесшумно заскользила вниз. Джастин молил Бога, чтобы по дороге лифт не остановил кто-нибудь еще.
