— Я вышел поужинать, когда дядя не вернулся домой к семи. Но пока меня не было, мне никто не звонил, я спрашивал.
— Ты сейчас дома? Там и будешь?
— Конечно! Если только вы не пожелаете дать мне имя и адрес того клиента; я мог бы пойти и поразведать — то есть, не обнаруживая себя, если вы не желаете, чтобы я ломился в открытую.
— Нет, Эд, рано ещё. Давай-ка лучше мы на пару часиков успокоимся. Если твой дядя никому из нас не позвонит да не вернётся домой к одиннадцати часам, начнём его искать. О’кей?
— Да, наверное… — промямлил я. «Одиннадцать» звучало для меня весьма поздним сроком.
— Тогда вешаем трубки. Он, может быть, в настоящую минуту пытается дозвониться до одного из нас, а мы занимаем линию. Пока, Эд.
— Ладно… Только давайте так: если я услышу от него вести, я тот час позвоню вам, и наоборот. До свидания, мистер Старлок.
Я вернулся наверх. Честер Хемлин уже установил свою фотокамеру для следующего снимка и сидел в ожидании меня на краю кровати. Увидев выражение моего лица, он спросил:
— Что-то случилось?
— Беспокоюсь я, — был ответ с моей стороны. — Не представляю, куда запропал дядюшка Эм. Уже несколько часов, как не объявлялся.
— Да не дрейфь. Твой дядя Эм прекрасно может о себе позаботиться.
— Это верно. И всё же…
— Удостоверение личности у него при себе?
Я кивнул.
— Тогда, если с ним случился несчастный случай или что-то такое, тебе сообщат. А может, он «повис» на ком-то? Или подцепил блондинку. Лучше попозируй мне для ещё одной фотографии под названием «Молодой человек с трубой».
Я не был к тому расположен, но никакое другое занятие мне не шло в голову, так что я позволил Честеру снять меня вторично — в том же положении, но под иным углом.
Наконец он закрыл за собой дверь, отправившись восвояси, но я, подбежав к двери, вновь приоткрыл её. Мне хотелось слышать, когда зазвонит телефон.
Я умудрился убить некоторый час, занимаясь полировкой своего тромбона и укладывая его назад в футляр; затем я просидел за чтением вечёрки. Когда вы служите в детективном агентстве сыщиком, вы прочитываете как минимум по газете в день, причём местные новости — то есть криминал, там, политику — читаете особенно усердно. У меня, как правило, цепкая память, но сейчас я не мог сосредоточиться. Всё прислушивался, не зазвонит ли телефон, а он не звонил.
Наконец я вообще бросил попытки вникнуть в прочитанное, а вместо этого обратился к разделу юмора, а затем к спорту, интересуясь тем, что поделывают чикагские «Кабс». Взглянул я и на шахматную задачу, но та либо оказалась для меня чересчур сложной, либо я туг был на мозги, либо и то и другое. Я переметнулся взглядом к результатам торгов на фондовой бирже; не то чтобы я владел какими-то акциями или интересовался котировками, просто меня взяло любопытство, стоила ли чего-нибудь интуиция Дейна касательно игры в числовую лотерею. Дейн, ведущий клерк в конторе у Старлока, был заядлый игрок в этот вид лотереи; в тот день он поставил доллар на число четыреста сорок четыре, и мне захотелось узнать, угадал ли он. Он не угадал.
Некоторое время я таращился в окно, затем вновь взглянул на часы; было без двадцати десять. Время тянулось невероятно медленно.
Сохранить спокойствие мне так и не удалось; я бросил себя утешать и не на шутку задался вопросом, что же такое произошло с дядюшкой Эмом.
Телефон звякнул лишь раз; я был уже у подножия лестницы, когда миссис Брэйди сняла трубку, но звонок предназначался не мне. Произнеся в трубку: «Минутку, пожалуйста», — миссис Брэйди обернулась:
— Это Карлу Деллу. Не постучишь ли к нему, чтобы мне не кричать?
Я кивнул и поднялся по лестнице. Комната Карла была по другую сторону от комнаты Честера Хемлина; я постучал в нужную дверь и вызвал Карла к телефону.
Внизу Карл разговаривал недолго; когда он вновь поднялся на наш этаж, то прошёл мимо своей двери и остановился у нашей.
— Ты, Эд, как-то говорил мне, будто играешь в покер? — произнёс он.
— Играю немного, — подтвердил я. — Вот дядюшка Эм — тот главный покерщик в нашем семействе. Способен проиграть в десять раз больше, чем я, и в два раза быстрее.
