Некоторое время они сидели молча, а потом Миртал вдруг спросил:
– Вы все еще любите Сильфу?
– Уже нет. Понимаешь, когда отец подарил ожерелье Ольдерину, у меня все прошло, как будто ничего и не было. Навеянная колдовством любовь не настоящая, шрамов не оставляет. Только воспоминания.
– Почему же вы у нас так редко бываете? Боитесь, что чувство к Сильфе вернется?
Этнар задумчиво кивнул.
– Боюсь.
– Не бойтесь. Это никогда не вернется. Тем более что ожерелья в нашем мире уже нет. Приезжайте к нам почаще. Мы вам всегда рады.
– Хорошо, только ты учти, Миртал, что об этой истории знают лишь маги и несколько колдунов в Одане, а о том, что она обо мне и Сильфе, кроме тебя и магов, не знает никто, даже Ксерн.
– Никто и не узнает.
– Спасибо тебе. Ты очень умен, Миртал. Я думаю, что сегодня сам царь оценил это в полной мере, не говоря уже о Ксерне. Перед тобой скоро откроются новые возможности. Пользуйся ими разумно. И ты всегда можешь рассчитывать на любую помощь с моей стороны. Помни, мы одна семья.
– Для меня это великое счастье, – с чувством сказал Миртал и крепко пожал руку Этнара.
Когда Миртал выходил из Дворца Согласия, его кто-то окликнул. Он обернулся и увидел царя. Миртал тут же поклонился, но Аркарн жестом дал понять, что не хочет церемоний.
– Сегодня вы оказали неоценимую услугу не только Ксерну, – сказал царь. – Вы сорвали заговор против меня. С этих пор знайте, что я вам всецело доверяю, в моем дворце вы всегда будете желанным гостем. И если у вас есть какое-то дело ко мне или просьба, я буду рад выслушать и помочь в любое время. Я знаю, что вы часто вспоминаете своего учителя и стараетесь следовать его наставлениям. В этом мы очень похожи. Мой учитель всегда говорил, что быть благодарным – это одна из высших добродетелей. И я стараюсь быть добродетельным человеком. Также, в знак моей признательности, вам в имение привезут небольшое вознаграждение. Мне известно, что у вас в последнее время было много расходов. Еще раз спасибо, Миртал, и до скорой встречи.
– Рад служить вам, государь, – поклонился Миртал.
Аркарн улыбнулся и прошел в восточное крыло дворца.
Возле входа Миртал встретил Ксерна и Сагарна. Они о чем-то оживленно беседовали.
– Вы еще остаетесь? – спросил он.
– Да, нам надо многое обсудить с царем, пока он в Лимерисе, – ответил Ксерн.
– Тогда я домой.
Миртал махнул им рукой на прощанье и быстрым шагом пошел к тому месту, где был привязан его верный конь. Отец с сыном переглянулись. Обычно Миртал говорил, что едет «в имение».
Однако домой Миртал направился не сразу. Он заехал на рынок к Сальдину и купил у него небольшую красную коробочку. Потом, нигде не задерживаясь и погоняя и так спешащего Сокола, поскакал прямо в имение. Через ворота Миртал проехал на полном скаку, очень удивив охранников, едва успевших открыть их, чтобы он в них не врезался. Подбежавшему Бенте он крикнул, что все в порядке, и, вздымая брызги гравия на главной аллее, где ездили только шагом, продолжил свой путь к дворцу. У входа Миртал резко осадил коня, спрыгнул и, чуть не упав и не выронив красную коробочку, бросился в покои Литины. Одним движением руки отпустив стражу, он вбежал к жене.
– Свободна! – воскликнул Миртал, раскрывая объятия.
Обрадованная Литина бросилась к мужу.
– Как я соскучилась! – все время повторяла она, целуя его.
– Все, хорошо, Ксерн и Сагарн остались в городе, им надо поговорить с царем, а ты можешь теперь ходить, где угодно, делать, что хочешь. Опасности больше нет!
– А кто тебе сказал, что я хочу куда-то уходить, когда ты здесь? – лукаво улыбнулась Литина.
– Ну, что ж, тогда у меня для тебя есть подарок.
С этими словами Миртал дал ей красную коробочку.
– Ура! – захлопала в ладоши Литина, – джагалийские финики, мои любимые!
– А ты, моя любимая!
Литина обвила его шею руками.
– Расскажешь, как все прошло?
– Конечно. Но у меня к тебе одна просьба. Когда в следующий раз будешь говорить с дедушкой Граном, передавай от меня привет, и скажи, что я буду рад видеть его, как только он вернет себе свой настоящий облик.
В глазах Литины Миртал увидел отчаяние.
– Не волнуйся милая, – поспешил успокоить ее Миртал, – Ксерн ни о чем не узнает. Никто не будет ничего знать кроме нас. Только я хочу, чтобы между нами больше не было никаких тайн.
