Он напросился. Сам. Знал бы, на что, так не тащил домой афишу.
* * *
«Хороший» / «Плохой». Как легко даются суждения. Почему так просто крепятся к вещам ярлыки? Чужое мнение, случайность, поворот событий? Почему в другое время Лана смотрела бы на Цитрин обычно, а теперь ненавидела этот блеклый камень? Почему, оказавшись в ювелирном, никогда и ни за что бы не купила украшение с ним, зато с Сапфиром приобрела бы охотно?
Предубеждение. Страх.
«На всякий случай». Чтобы не накликать беду — так она объяснила бы выбор себе. На всякий случай.
А ведь камни — просто стекляшки. Тот шутник, который задал им отрезки жизни для «розеточников», вполне мог бы сделать Сапфир ядовитым для ее рук — надели он его всего пятью часами, как Цитрин, и Лана никогда бы более не прикоснулась к темно-синим граням.
Игра понятий. Случайность. Иллюзия.
Марио хороший, потому что добрый, потому что… устойчивый. Кэти плохая, потому что неустойчивая. Все могло быть наоборот — Патриция мудрой, Том преступником, сама Лана могла вообще не выпить тот раствор, если бы не пошла на площадь пить сок… Кто отвечает за случайности, и случайны ли они?
Мо уехал за одеждой для танцев. Накормил, перемыл посуду, подмигнул и был таков.
Самоцветы привычно лежали на столе в хаотичном порядке, равнодушные к ее попыткам увидеть в них большее; привычно давила монотонным звуком на уши «пауза».
Лана выдохнется снова. Провисит в ней двадцать внутренних минут или полчаса и выдохнется. Вынырнет в привычный мир еще более разочарованная, нежели раньше, будет привычно корить себя — она плохо старалась. Она бы старалась хорошо, если бы знала, как стараться.
Мо погибнет — вдруг эта мысль ударила ее плетью. Ничего не выйдет. Пробегут, словно скакуны, еще семь дней (уже шесть с половиной), возникнут на экране его мобильного зловещие координаты, и они отправятся туда — в его последнее путешествие, где перепуганная до смерти Лана выберет не тот камень. Она попросту не сможет выбрать «тот», потому что не узнает его, потому что ничего не видит.
Ей хотелось плакать.
Подавленная и потерянная, она слепо смотрела вокруг и думала — может, соврать? Соврать ему, что у нее стало получаться? Чтобы он жил с надеждой. Гуманнее ли это, чем жить без надежды? Вот только, если соврать, она будет давиться каждый словом, своей собственной ложью, она не сможет более смотреть ему в глаза. Сегодня он снова аккуратно спросит: «Ну как?» — и она уныло качнет головой — никак. Качнет и почувствует себя самым никчемным человеком на земле, самым стыдным, самым жалким. Ей поверили, на нее положились, а она…
Лана сползала все глубже. Мир вокруг почему-то делался все темнее, все зыбче — она будто падала спиной в туман. Ощущение страшное — будто летишь с высокой скалы в бездонную пропасть… или нет — под воду. Тонешь в тягучей жиже, где нет возможности дышать, — все материальное вокруг становится подвижным, как дымок, расползается по швам у тебя на глазах, и ты сам расползаешься тоже. Ощущение напоминало смерть.
Зажмурившись, Лана вылетела из безвоздушного пространства почти что с криком. Резко выпрямилась на кресле и обняла себя ледяными руками. Ее трясло. Чувство, что ее собственное тело состоит из странного дымка, не пропало — она почти растворилась во тьме, почти позволила ей поглотить себя. Долго не могла отдышаться, хотя кислорода вокруг хватало, ежесекундно объясняла себе, что все в порядке — вот бунгало, вот привычный стол, вот солнечный свет — на улице день, день, и все хорошо…
А потом вдруг застыла оглушенная — вдруг поняла, кристально ясно осознала — «а ведь это оно и есть!». Эта тьма! Этот страх перестать быть привычным человеком. Чтобы перешагнуть невидимую черту, ей нужно провалиться глубже, — позволить телу раствориться. Ему и ее старым убеждениям нужно трансформироваться, и тогда что-то сдвинется с мертвой точки, потому что мир для нее станет иным.
«Нет, нет, нет…» — твердило испуганное и привыкшее к привычным формам сознание.
«Да», — жестко слышалось из глубины.
Да, да и да. Придется.
Лана никогда не рыскала по бунгало в отсутствие Мо (в его присутствии, впрочем, тоже), но теперь обстоятельства изменились — она искала нечто, способное ее морально поддержать. Уже пробовала посидеть на террасе, послушать скрежет пальмовых стволов и успокоиться — не помогло, — теперь копалась в холодильнике. Есть у него шоколад или нет? В дверце стояла початая бутылка коньяка — она на секунду задумалась и… отвела взгляд. Нет, алкоголь не поможет провалиться во тьму — он отключит сознание и погрузит в сон. Нужен шоколад.
