У них есть шанс вытянуть Сапфир и просто так. Есть, утешала она себя, бесконечно нервничая от того, что прогресс не наблюдается. В конце концов, шесть камней, исключая Сапфир, позволят прожить Марио еще месяц. Некоторые, как Лараит, больше месяца — почти три. Восемьдесят дней. Алмаз — пятьдесят шесть, Оникс — сорок четыре, Аквамарин — тридцать четыре, Рубин — тридцать два, Аметист — тридцать.
Она хмыкала, думая об этом. Тридцать — издевка. А что, если в последний день ты не успеешь доехать до комнаты? Банально не успеешь — действие камня истечет на час раньше, чем получишь координаты?
Нет, вроде бы Мо говорил, что координаты возникают за сутки до появления комнаты. Значит, хватит и двадцати девяти дней. В теории. В очень жесткой теории.
Что за извращенный ум придумал это наказание?
Да, хорошо, если Лараит, Алмаз, Оникс, Рубин или Аквамарин. А что, если они случайно выберут Хризолит, Циркон или Цитрин? Первый даст двадцать четыре часа, второй всего двенадцать, последний жалких пять.
Пять часов жизни. При мысли об этом Лану передергивало, а вокруг будто делалось холоднее. Сейчас вокруг тепло и уютно — жизнь, свет, смех, улыбки, надежда.
Если Цитрин — свет вокруг померкнет. И для него, и для нее.
* * *
На Гару требовался целый день с самого утра. На морскую прогулку тоже. Серфинг? Может быть, вот только с самого утра Ла-Файю продувал такой сильный южный ветер, что вздыбленными гребнями океан тестировал и истинных профессионалов, а уж новичков «потопил» бы и подавно. Нет, для обучения серфингу день неподходящий, как и для ныряния с маской. А вот для какого-нибудь концерта — самое оно. Осталось решить, куда?
Он как раз возвращался с пирса после того, как проведал «Жемчужину», и собирался зайти в продуктовый магазин, когда на пузатой афишной тумбе увидел пестрое и цветное объявление:
«Конкурс танцев „Ла-чача“! Пляж „Голубая коса“, начало в девятнадцать ноль-ноль».
Мо не дочитал ни про вступительные взносы, ни про призы — он просто содрал рекламную листовку с тумбы целиком, аккуратно свернул и запихнул в карман.
В продуктовый магазин он вошел, улыбаясь.
* * *
— Конкурс танцев? Ты свихнулся?
— Ты же говорила, что танцуешь.
— Я и танцую…
— Тогда в чем дело? Боишься?
— Я не боюсь.
— Бои-и-и-ишься.
Он ее дразнил и насмехался над ней. Дерзил взглядом, подхлестывал наглой улыбкой, издевательски качал головой.
— Мы же никогда не танцевали вместе.
Лана сонно терла глаза — к трем она все-таки выдохлась и провалилась в короткую дрему.
— Можем начать хоть сейчас.
— Сейчас я работаю… И меня, между прочим, не мешало бы накормить, а то с утра одна только булочка с джемом.
— То на диете, то не на диете, — вставая за плиту, Мо довольно склабился. — А костюмы я для нас найду — знаю один правильный магазинчик. Будем блистать. Насчет «станцеваться» — там сказано, что танец — голимая импровизация. И, значит, станцовываться бесполезно. Неизвестно, какая будет звучать музыка.
Глядя на Марио, облаченного в белоснежный передник и рассуждающего про вечерние развлечения, Лана обреченно поняла, что теперь для того, чтобы сосредоточиться на камнях, ей потребуется приложить титанические усилия.
— Во сколько начало? — спросила недовольно, почти зло.
— В семь. Мы можем подъехать позже.
— Ты уже все решил, да?
— Ну, тебя же нужно отвлекать? — «А заодно и потискать» — хитро блестели его глаза. — На «Жемчужине» завтра — я успею все подготовить. А сегодня… тряхнем. Какой у тебя размер?
— Размер чего? — Лана ворчала, как старая бабка, которую некстати спросили про маркировку любимых панталон.
— Сорок четыре — я прав?
Она сделала вид, что не услышала его, вместо этого демонстративно начала двигать по столу камни, пытаясь придать их строю новый и такой же бессмысленный, как и прежний, порядок.
— У меня нет прически.
— У тебя уже с утра отличная прическа.
— Туфель.
— Будут.
— Макияжа…
— Так и скажи, что в тебе нет запала — мисс «боюся-боюся».
Лане хотелось залепить ему пощечину. Резвую и звонкую. А еще уткнуть лицо в подушку, чтобы Марио не увидел, насколько ярким сделался румянец на ее щеках. Трогать мужчину — эротика. Танцевать с мужчиной — почти что секс. Ей до бабочек в животе хотелось потрогать Мо, обвить руками мощную шею, прижаться своей грудью к его, потереться низом живота о его бедра…
