– Джаспер, – произнесла она тоном, в котором звучало предупреждение. – Ты знаешь, что я имею в виду. Ты обещал мне поговорить с ней о Стоунбери до того, как мы озвучим предложение твоему отцу, и у тебя мало времени. Ты не можешь принять решение за нее. Ты должен быть уверен, что она тоже этого хочет.
– Я знаю, – уныло согласился он. – Я просто… еще не нашел подходящего момента. Но я скоро это сделаю, обещаю.
– А с Феликсом ты говорил? – спросила она мягче и взяла его под руку.
Это было приятно. Совместная работа сблизила их. В эти дни они часто находили повод прикоснуться друг к другу – для утешения, поддержки или просто потому, что оба нуждались в этом. Джаспер с трудом мог представить, что та замкнутая женщина, с которой он осматривал Стоунбери, будет нежно его касаться. Но это было до их визита в «Мурсайд‑Инн», где они поделились своими секретами.
Интересно, чем закончатся эти дружеские прикосновения? Поцелует ли она его? Или позволит ему поцеловать ее? Ожидание было таким сладостным, что Джаспер не хотел торопить события, хотя определенные части его тела страстно к этому стремились…
– Джаспер. – Голос Тори прервал его эротические размышления. – Так что насчет Феликса? Ты говорил с ним?
– Нет. Боже, нет. – Он не смог посмотреть Феликсу в глаза перед тем, как уехать, а два письма, которые его бывший лучший друг прислал позже, вероятно пытаясь объясниться, были удалены непрочитанными. – А что тут говорить?
Тори посмотрела на него долгим взглядом.
– Может быть, все дело в том, чтобы выслушать его… Ведь вы были такими близкими друзьями.
Джаспер лишь пожал плечами в ответ.
Тем временем они пришли на ярмарку. Прошло пять лет с тех пор, как Джаспер в последний раз посещал рождественский базар во Флэкстоуне, и в его отсутствие дела явно пошли в гору. Раньше здесь стояло несколько небольших сувенирных киосков, скудно украшенная елка и местный хор младших классов пел рождественские гимны.
Теперь ярмарка могла бы соперничать с любой в европейских столицах. Роскошная рождественская ель, сияющая огнями гирлянд и винтажными украшениями. Рядом небольшой хор в викторианских нарядах исполнял рождественские гимны. Старинного вида карусель, к которой выстроилась очередь из детей и взрослых, желающих прокатиться, ярко раскрашенные киоски с поделками ручной работы, сладостями и глинтвейном. Под одним из деревянных навесов готовили жаркое из кабана. Кругом царила праздничная атмосфера, раздавались взрывы смеха, посетители улыбались. Только один малыш испуганно смотрел на Санта‑Клауса и живого северного оленя.
Джаспер подозревал, что все эти новшества – дело рук Тори.
– Похоже, ты время даром не теряла в мое отсутствие, – заметил он.
Пока они пробирались между киосками, многие торговцы благодарили Тори за поддержку, а один сунул ей в руки бумажный пакет.
– У меня много новых задумок, – сказала Тори, открывая пакет. – О, пирожки с яблоком и клюквой! Вкуснятина! Хочу на будущий год сделать иллюминацию вдоль дороги через лес к ярмарке и грот Санта‑Клауса с эльфами, которые будут показывать дорогу гостям на ярмарку.
– И когда ты находишь время для разработки идей рождественской ярмарки? – удивился Джаспер. – Мы ведь заняты сейчас другим проектом.
Тори пожала плечами:
– Я начинаю подготовку к Рождеству летом, как и все участники ярмарки. Рождество для меня начинается гораздо раньше календарного. Иногда мне кажется, что это круглогодичное мероприятие… – Тори не договорила, а в ее глазах загорелся огонек.
– Что такое? – осторожно спросил Джаспер.
– Я придумала финальную ноту нашему проекту, – просияла Тори.
Она обхватила лицо Джаспера ладонями и, приподнявшись на цыпочки, поцеловала его в губы. Джаспер вздрогнул, напрочь забыв о пирожках, глинтвейне, приближающемся Рождестве, так внезапен и волнительно‑сладок был этот поцелуй. Он заключил Тори в объятия.
Кто‑то радостно заулюлюкал рядом, и Тори с пылающими щеками выскользнула из рук Джаспера. Схватив его за руку, она воскликнула:
– Пойдем, пора вернуться к работе!
Джаспер знал, что обсуждать с Тори произошедшее не имеет смысла, пока она не просчитает новую идею на бумаге.
