Скоро ей придется спуститься вниз. Тори лежала на своей детской кровати, свернувшись калачиком и глядя в сгущающиеся сумерки. Она понимала, что не может прятаться вечно, как бы ей этого ни хотелось.
– Ты должна знать, что мы не виним тебя за то, что случилось с Тайлером, – сказал Генри сегодня утром. В его голубых глазах с лучиками морщин затаилась печаль.
Она отсутствовала восемь лет. Восемь пропущенных дней рождения, восемь рождественских праздников. И даже восемь годовщин смерти, когда она приходила на могилу с букетом цветов, ничего не изменили. Конечно, они винили ее, что бы сейчас ни говорили. А если нет, то должны были бы, если бы узнали всю историю. Тори до сих пор мерещился упрек в глазах тети Лиз в день похорон. Она помнила, как дядя Генри не мог поднять на нее взгляд, и даже борзая Флэш отвернулась от нее и только тихонько скулила.
Она уехала учиться в университет. А Тайлер без нее погиб. И в этом горькая правда. Конечно, они винили ее в случившемся.
Сама гостиница красноречиво рассказала ей больше, чем Генри.
Здесь все оставалось по‑прежнему: от картин Тайлера на стенах до меню и полотенец в баре. Казалось, время здесь остановилось с момента ухода из жизни Тайлера.
Она попыталась заставить себя войти в его спальню, но не смогла. Тори сидела на полу лестничной площадки, глядя на деревянную дверь и представляя, как выглядит комната. Она готова была поспорить на что угодно, что там все осталось именно так, как было восемь лет назад, в день похорон: от краски на стенах до выцветшего серо‑белого шевронного одеяла, которое мама Тори связала для него крючком в одном из своих клубов, до его любимых картин на стене. Светящиеся в темноте созвездия оставались на потолке, и их фотография на комоде, где она улыбалась ему так, словно он достал для нее с неба луну, а он сиял влюбленным взглядом. Они оба были молоды и влюблены. Такое безоблачное счастье можно испытать лишь раз в жизни. И если его разрушить, то невозможно вернуть эту невинную радость снова.
Ничего не изменилось.
Она виновата в смерти Тайлера, единственного мужчины, скорее юноши, который понимал и любил ее.
Сейчас она вспоминала, как Тайлер умолял ее не покидать его. Он был против отношений на расстоянии, считая, что это им повредит, словно Йорк был не в паре часов езды, а на другом конце планеты. Его голос дрожал, когда он говорил ей, что не представляет себе жизни без нее.
А полгода спустя последовал тот страшный звонок от дяди Генри.
– Это был несчастный случай, Вики. Он слишком много выпил и не вписался в поворот.
Но она‑то знала, что это не так. Тайлер слетел с катушек, потому что ее не было рядом.
– Ты моя путеводная звезда, – говорил он. – Ты помогаешь мне идти правильным путем.
И вот в ее отсутствие он сбился с пути.
Он погиб, потому что ее не было рядом, чтобы предотвратить несчастье. Генри и Лиз должны винить только ее.
Тайлер был их сыном, а она сиротой, без роду и племени. И из‑за ее собственного решения у нее теперь вообще не осталось даже не кровных родных.
Нет, это неправда. У нее есть она сама, и это все, что ей нужно. У нее есть работодатель и коллеги. У нее есть карьера, цель, хороший доход и дом. Она многого достигла с тех пор, как покинула это место. Теперь не было смысла оглядываться назад. За исключением настоящего момента, когда она действительно оказалась в ловушке собственного прошлого.
