– Она разведчица, – пояснил Женька.
– Это здесь при чем? – злобно поинтересовалась Мезина. – Может, я акушер-гинеколог, но старшая по званию. Обязаны повиноваться. Если у тебя, сержант, комбат или командир роты под боком, можешь незамедлительно валить к нему.
– Да где они? – Сержант ковырнул запекшуюся корку под носом. – Чего делать будем, товарищи лейтенанты?
– Во-первых, перестань заразу в рожу заносить. Во-вторых, план простой. Назад нам двигать незачем. Тупо вперед – постреляют как зайцев. Идем правее. Проскочим за спиной у немцев, и к зданию. Вон какая громада, – если немцы и там, то вряд ли по всем корпусам разбежались. Проскочим, и в парк. Там наши окапываются. Сведения точные.
– Про парк понятно, – сказал солдат с горбатым тяжелым вещмешком. – Но мы за немцами не проскочим. Там проезд широкий. Транспортер развернется да вмиг срежет.
– Придется фрицев отвлечь. – Катерина глянула на сержанта, похлопала по кожуху пулемета: – Твой агрегат?
– Наш, – пулеметчик насупился. – Бросить права не имею.
– Зачем бросать? Выбирай позицию. Мы с тобой потревожим бронетехнику, остальные в скверик проскочат. Потом нас прикроют. Эй, носильщик, у тебя в мешке, случайно, гранат не найдется?
– Не, у меня там телефонные аппараты. Не вытащу – командир взвода голову открутит. А граната у меня одна, – объяснил боец с раздутым горбатым вещмешком.
– Понятно. Все хозяйственные, но без боекомплекта, – Катрин взглянула на часы. – Отдых пять минут. Уже темнеет. Проскочим.
Женька лежал на боку, стараясь меньше касаться ледяных камней. Холодом прохватывало изрядно. Катрин подползла ближе:
– А скажи мне, Земляков, где ты шинель профукал?
– Уехала, – пробормотал Женька. – В качестве одеяла. У нее все равно ворот оторвался.
– Угу, рыжей пострадавшей небось презентовал? Ладно, что естественно – то не безобразно. Но вот зря мы с тобой автотранспортом побрезговали. Вляпались.
– Кать, ну куда мы в машину? Там раненые друг на друге.
– Да уж, жуть. Мне все зажмуриться хотелось, – неожиданно жалобно призналась начальница.
– Чего могли – сделали, – сказал Женька. – Ты кого там прикладом лупила?
– Да урод… Хотел уехать с тремя ранеными. Торопыжка, мля… Женя, тут такое дело, – начальница придвинулась вплотную. – Ты про чип помнишь?
– Чип? – Женька не сразу сообразил. – Ну да, чип. На месте чип, раз руку не оторвало. А что?
– Ситуация сложная. Если я вдруг задержусь или еще что – активируй. Просто сожми ногтями, пока не сплющится. Ответственность я на себя беру.
– Какую ответственность? За порчу чипа?
– Не дури, юморист. Задание мы практически выполнили, под пули лезть незачем. Тебя чип выдернет, и никто тебе претензий выставлять не будет.
– Интересно, и куда он меня выдернет?
– Домой. Ну, может, и не совсем домой, но эсэсовцев там точно не будет.
– Так мне «Лейбштандарт» уже как родной. Я их по именам и по позывным знаю. Как я без них?
– Земляков, ты приказ слышал?
– Так точно! Если зацепит, мгновенно активирую. Меня здешний уровень здравоохранения в ступор вгоняет.
– Никаких «зацепит»! Мы уже и так… Практически за гранью допустимого.
– Какие тут грани? – проворчал Женька. – Мы ж не в стакане.
– Женя, ты меня понял. Не маленький, – начальница отползла.
19.04.
Площадь Дзержинского (Красная площадь)
– Ну, лейтенант, чего там? – нетерпеливо спросил боец с телефонным вьюком.
– Еще минута, – Женька следил за стрелкой часов. – Услышим…
Стекло трофейных часов успело треснуть, трещина подбиралась к «двенадцати». Шестеро бойцов и Женька лежали у бордюра. Впереди тянулась узенькая канава – кто-то вывернул булыжник, но закончить траншею не успел. Кабель тянули, что ли? Точно, вон провод на сыром песке лежит.
– Товарищ лейтенант, может, возьмете? – второй номер пулеметного расчета потыкал черным пальцем в короб с лентой. – Вместо щита. Душу прикроете. Проверенное дело.
– Ага, и тебе полегче будет, – Женька ухмыльнулся. – Давай, умник. А то еще надорвешься.
До бронетранспортеров и машины с зенитным автоматом было метров сто. Было видно, как в машине в рост стоит немец, разглядывает в бинокль невысокие деревца парка.
