– У меня предписание убыть для ремонта, – пробормотал танкист.
– Филькина грамота это, а не предписание, – человек в полушубке потряс скомканным листом. – И командир вашей бригады ответит. Орудие, видите ли, неисправно?! Танк на ходу, а орудие неисправно?! Умники! Разберемся! Техника в бой пойдет, а вы – в штрафбат. Техника у них неисправна, мля…
Появились какие-то автоматчики. Танкист покорно нашарил под замасленным полушубком пистолет, сдал оружие.
– Вот невезучий парень, – пробормотала Катрин. – Угораздило же…
Женька подумал, что танкист – натуральный лузер, но тут заорали: «Всем построиться!» За спиной водителей мелькали угрюмые автоматчики с «ППШ» наизготовку.
Катрин сплюнула:
– Опять херня какая-то стихийно-конвульсивная. Земляков, за груз отвечаешь.
Расстегивая на ходу полевую сумку, она начала проталкиваться к начальнику, не перестающему орать что-то насчет повального дезертирства и паники.
Вдоль подмерзшего кювета выстроилось человек сорок, кто-то, воспользовавшись темнотой, успел нырнуть за машины, кого-то поймали. Человека в темном гражданском полупальто автоматчик выгнал пинками из-за танкетки.
– Товарищи, я оправиться, оправиться! – оправдывался непонятный тип, уворачиваясь от сапога.
Катрин что-то втолковывала начальнику, тыча командировочное удостоверение, доказывающее принадлежность переводчиков к Управлению особых отделов. Суровый человек раздраженно отмахивался. Попытался ухватить девушку за ворот шинели, но Мезина была не из тех, кого легко сцапать. Начальник решил игнорировать увернувшуюся переводчицу и заорал, надсаживаясь:
– Товарищи! В момент, когда успех наступления нашего фронта висит на волоске, отдельные несознательные красноармейцы и командиры впадают в панику и самовольно, под надуманными предлогами, покидают передовую. Позор! – Дядька сорвал с головы каракулевую папаху, взмахнул головным убором, как гранатой. – Я полковник Синюк. По приказу командования армией временно направляю вас в состав сводного отряда. Если кто из вас не знает, то поясню: незначительная группа немцев просочилась между нашими частями и пытается проскользнуть в город и поднять панику. Сейчас не сорок первый год, товарищи! Мы обязаны остановить врага, и мы его остановим. Утром подойдут резервы, отбросим фашиста. А сейчас необходимо уничтожить разведгруппы противника. На шоссе пойдут все до последнего человека!
Женька слегка ошалел. Какое шоссе? Какая разведка противника? Если полковник про Полтавское шоссе говорит, так по нему вовсю прут танки и бронетранспортеры дивизии СС «Рейх».
Полковник шел вдоль строя, отбирая бойцов в сводный отряд. Ему подсвечивал фонариком лейтенант, командовавший автоматчиками. Водителю санитарного автобуса и медсестре разрешили вернуться к раненым, остальных полковник безжалостно делил на нужных службе тыла людей и ненужных. В строю «боевых» оказались несколько человек в гражданском. Выяснилось – это только что мобилизованные на освобожденной территории и не успевшие получить обмундирование. Один из парней сохранил винтовку, остальные стояли, предчувствуя недоброе. Полковник зловеще интересовался: куда они дели оружие?
За спиной Женьки возникла наставница:
– Пошли отсюда, Земляков. Придется дальше машину ловить.
Женька попятился из строя, но тут же послышался начальственный рык:
– Куда?! Младший лейтенант, куда вы бежите?
В лицо ударил свет фонарика. Женька зажмурился за стеклами очечков, судорожно доложил:
– Младший лейтенант Земляков. Следую по особому заданию.
Катрин пихнула подопечного в плечо, заслонила от света, от страшного круглого лица полковника:
– Товарищ полковник, я вам докладывала. Не имеете права нас задерживать.
– Я. Вас. Не задерживаю, – отчеканил полковник. – Убирайтесь, барышня. А младший лейтенант пойдет в бой. Все пойдут. Я сам автомат возьму и пойду.
– Ну и берите, – вполголоса сказала Катрин. – А мы переводчики из спецгруппы. И командовать нами есть кому.
– Пошла вон! – неожиданно сорвался на хриплый визг полковник. – Развели тут, понимаешь, бордель французский. Пошла вон, говорю, профурсетка!
– Да не орите, – упрямо сказала Мезина. – Я старшая группы, и никуда я без своего человека не пойду. А о вашем самоуправстве будет доложено в Управление особых отделов фронта.
