За две недели до юбилейных дней, к примеру, некто Ясницкий, по документам числившийся нарвским мещанином, топал себе, никого не трогал, по Петергофскому шоссе где-то между Путиловским заводом и Автовой деревней; свернул в Школьный переулок. Тут к нему подвалили два оборванца (дело было вечером, темнело). Попросили закурить; мещанин робко пролепетал, что не курит. Потребовали денег; тот, дрожа, полез рыться в карманах – ни гроша, увы, не нашёл. Тут его стукнули по голове, повалили, отлупили до потери сознания, да так и бросили. Лишь ночью несчастный был доставлен в Обуховскую больницу на Фонтанке: туда свозили жертв несчастных случаев со всего города. Слава Богу, жив остался.
Эпизод совершенно в духе нашего времени. Как будто ничего не изменилось за сто лет; разве что сегодня такие происшествия (по данным статистики) случаются вдесятеро чаще. Участок Петергофского шоссе, где не повезло Ясницкому, в те времена был опасным местом, как сегодня любая плохо освещенная парадная или сумеречный проходной двор. Репортёр меланхолически замечает: «Школьный переулок мало населён, вовсе не вымощен, не освещается и выходит на Горячее поле, откуда бродяги делают набеги на шоссе».
До боли знакомое
А вот сценка, как будто сегодня срисованная с натуры. Невский; возле Гостиного Двора аврал: красят, мостят, развешивают украшения. Старушка пытается выяснить у лотошника смысл суеты. Цитируем «Петербургский листок» от 4(17) мая 1903 года:
«– Убилей готовят. Питеру в обед двести лет.
– Те-те-те, догадалась, знаю. Стало быть, разукрашивать начали? Вот была бы радость, если бы и на нашу сестру с этих пор внимание обратили и обед улучшили бы…
– А ты откуда?
– Из городской богадельни, родименький, со двора к внучке отпросилася.
– Для вас, баушка, состязания будут устроены: лазанья на мачту, бег на приз и всякое прочее…
– Полно?! Семьдесят второй год человеку и вдруг на мачту!
– Ну что ты, братец, врёшь? – вмешивается в разговор плотник. – Состязаться на Неве будут. На яликах».
Старуха уходит, качая головой и бормоча: никак она не может понять, как это в семьдесят два года будет она на яликах по Неве кататься.
Подготовка к «убилею» сто лет назад была куда менее шумной и масштабной, чем в наши дни. Обошлось без громких финансовых скандалов. Но множество мелких штрихов, отмеченных репортёрами тогдашних питерских газет, создаёт картину, нам до боли знакомую. Тут и заседания юбилейной комиссии, у которой одна проблема: мало денег. На этом основании были, например, отвергнуты такие соблазнительные планы, как организация международного шахматного турнира, проведение автогонок по улицам города и мотогонки на Каменноостровском велодроме. Петербургский шахматный клуб имени Чигорина и энтузиасты автомобилизации, столичные Козлевичи, получили из здания на Думской лаконичный ответ: «Отказать за неимением средств». Тут и поднесение всевозможных подарков и «поздравлялок» представителям городских властей. Из любви к «граду Петрову» даже общество караимов торжественно вручает Городской управе художественно исполненный адрес к двухсотлетию. Тут и украшательская лихорадка, связанная со стремлением хоть как-то прикрыть «исподнее» великого города. Вот, пишут об украшении Знаменской площади (ныне пл. Восстания), где перед двухсотлетием была воздвигнута помпезная триумфальная арка, призванная увенчать собой парадную перспективу Невского: «Это массивное сооружение несколько замаскировывает безобразие деревянного забора, оградившего центр площади перед Николаевским вокзалом». Как видим, «безобразие забора» пережило столетие, переменив деревянную сущность на бетонную и отодвинувшись с площади в сторону Лиговского проспекта, где ограждает сейчас знаменитую яму имени РАО «ВСМ».
О другом забавном совпадении. В недавние дни трёхсотлетия города на Думской башне можно было созерцать малопристойный рекламный плакат рыжебородого шоумена Романа Трахтенберга с «девочками». Сто лет назад, в мае 1903 года, за неделю до городского праздника, медицинская общественность Петербурга широко отмечала двацатипятилетие деятельности врача, хирурга и анатома Густава Трахтенберга. Репортёр «Петербургского листка» титулует его мастером анатомического театра; театр нынешнего Трахтенберга тоже не без оснований можно назвать анатомическим…
