Это было даже не завещание, просто договор, подписанный двумя сторонами, по которому меня — самую младшую принцессу рода Каррингтон, отдавали лорду Финчу.
...«Я, Кэролайн Каррингтон, урожденная леди Милтон, клянусь честью своего рода, что моя дочь, урожденная Каррингтон, принцесса Элизабет, после достижения своего совершеннолетия и по желанию второй подписавшейся стороны — лорда Генри Финча — будет отдана ему в жены, чтобы исполнить свое предназначение. А именно, вернуть былую силу и могущество роду Финч посредством своего дара. Если же по какой-то причине она откажется это сделать, лорд Финч имеет право заставить ее, опираясь на закон и ссылаясь на данный документ, выйти за себя».
Никакого выхода! Я еще глубже зарылась в одеяло.
«Принцесса Элизабет Каррингтон не имеет права расторгнуть помолвку без согласия на это своего жениха — лорда Финча, который, в свою очередь, может отказаться от невесты только при определенных условиях»
Далее следовали условия для расторжения помолвки, в которые входило, я даже поежилась, физическое уродство невесты, умственная отсталость... и прочее, прочее. И, лишь в самом конце списка — отсутствие необходимого дара!
Тут мне тоже все было понятно… Как и стало понятно поведение Финча в первые недели моего пребывания в Каслроке. Теперь я знала, почему он позволил Артуру ухаживать за мной. Он узнал, что у меня нет нужного ему дара, а значит, имел право разорвать нашу помолвку, потому и позволил другому занять свое место. Сэр Генри заинтересовался мной, только когда узнал то, что я скрываю свою силу!
«Глупости! — возмутилось что-то внутри меня. — Это глупости. Ты обманываешь сама себя. Финч уже по приезде в столицу изменился, а про дар он узнал спустя два дня. И уже начал проявлять к тебе интерес, какой проявляет мужчина по отношению к понравившейся женщине!».
«Если вторая сторона разорвет помолвку, то принцесса Элизабет Каррингтон имеет право выйти замуж по своему выбору и велению сердца!» вспомнила. И следом две подписи — матери и опекуна, а сверху — печать с гербом рода и, скорее всего, здесь была и клятва на словах... та самая клятва крови, которая связала Финча и этот договор. Мне показалось странным, что отсутствовала подпись отца, но, видимо, мать решила не просвещать короля на этот счет и сделала все за его спиной. Я многого, оказывается, не знала о ней. Любимая мама, чей образ я бережно хранила глубоко в своем сердце, открывалась для меня, уже взрослой дочери, с иной стороны. Ее загадки пугали, и я боялась, что могу узнать что-то такое, отчего мое мировоззрение перевернется.
Жалко застонав, уткнулась лицом в подушку, не замечая, как разгорается в камине пламя. Языки огня принимали невероятные очертания, но я в тот самый миг лежала, закрыв глаза и мечтая только об одном — уснуть и проснувшись забыть все то, что уже узнала.
Я полагала, что долго не смогу призвать сон, учитывая то, что проспала почти сутки, но неожиданно для себя стала проваливаться куда-то в темноту. Она звала меня и манила странно знакомым голосом.
В ту ночь мне приснился опекун.
Мы находились в его кабинете в Каслроке, и я сидела на коленях мужчины, обнимая его за шею руками и при этом улыбалась. Сэр Генри в ответ обнимал меня одной рукой, а второй пытался открыть какую-то книгу. Странно, но себя я видела словно со стороны. И эта новая я потянулась к волосам мужчины и взъерошила светлые кудри, судя по всему, мешая лорду Финчу работать.
— Элизабет! — с шутливой строгостью произнес он, а затем оставил книгу и потянулся ко мне.
— Генри! — прошептала я в ответ, но, прежде чем его губы прикоснулись к моим, сон сменился темным провалом, в который я упала прямо из рук своего опекуна.
Я видела, как он отчаянно пытается меня схватить, но подо мной разверзлась темная бездна, куда я падала и падала, не сдерживая рвущийся из горла крик.
Очнувшись, поняла, что плачу. Но самое удивительное заключалось в том, что я плакала, уткнувшись лицом в чье-то крепкое плечо, и меня обнимали сильные горячие руки. Несколько секунд наслаждалась этими объятиями, затем вздрогнула, осознав, что уже давно проснулась и руки, что сейчас осторожно гладили мои волосы, мне совсем не снятся, как и их обладатель. В ту же секунду, как я подняла голову, в двери настойчиво постучали.
