В конце 2011 года в офисе «Солидарности» я встретился с Марком Фейгиным[259].
Со мной была Надира Исаева, главный редактор «Черновика» при убитом основателе газеты Хаджимураде Камалове. Муж ее сидел на зоне. Позже она уехала в США на учёбу. Я её тогда двигал, хотел, чтобы она вошла во все структуры как «хиджабная» девушка, мусульманка, присутствовала в информационном поле как фактор Кавказа[260].
В президиумной части, спиной к входной двери, за столом в форме буквы «С», сидел Каспаров. Где-то рядом Баранов.
Марк зашел и сел на диване. У него было усталое и недоуменное выражения лица: «Что же, чёрт возьми, здесь происходит?!».
Марк поглядывал на Надиру с недоумением и некоторой подозрительностью. О нем тогда распускали слух, что он активный исламофоб. Я подумал: «Ну вот, как раз появился Марк, активный исламофоб. И вот он смотрит на мою протеже и думает про себя, что со всех сторон надвигаются такие фигурки, занимают пустые клеточки.»
Познакомились. И обсудили альтернативу тому, что протест сворачивался, не успев начаться. И стали вместе делать Российский Политический Комитет. Нам удалось собрать удивительным получудесным образом порядка 14–15 человек в этот Российский Политический Комитет. На наше учредительное собрание даже явились Пономарёв с Удальцовым. Но они бухтели и были недовольны: мы же хотели выстроить внесистемную структуру параллельно с «протестным оргкомитетом», в котором бенефициарами были всякого рода эпатажные персонажи из светской тусовки.
Важным компонентом в Российском Политическом Комитете играло сетевое общественное телевидение СОТВ. Организовал СОТВ Яковенко, очень умный парень. В студии этого СОТВ происходило много всего — встречи, разговоры под камеру, собрания Российского Политического Комитета за круглым столом. Многое сохранилось в YouTube. Марк вел свою программу.
Были люди, которые сильно мешали, — типа Холмогорова. Он получил свою микростудию, приглашал каких-то гостей. У Холмогорова, когда он меня видел, возникала кисло-кривая физиономия, и он всё время против меня катил унылую бочку. Этакий вариант Романа Силантьева, только хромой. И вдруг он появляется на этом СОТВ.
До сих пор не могу понять, почему некоторые персонажи вошли в наш Российский Политический Комитет, — Крылов, Тор, кто-то ещё. Они были психологически, политически совершенно чужды всему этому. Они являлись, конечно, людьми ангажированными, под чутким руководством каких-то кураторов. Там болтался и Николай Николаевич — беспримесный и очень глупый агент. Видимо, настоящие беспримесные агенты только такие и бывают.
В конференц-зале на СОТВ бывали Немцов, Пономарев… Там собиралась куча народа. И имелась возможность сказать острые вещи. Уникальный и обреченный проект.
Я подтянул туда художника Артуро Мариано, моего друга в Испании. Русский и испанский были его родными языками. Отец его молдаванин, а мать — испанка, родившаяся от родителей-иммигрантов 1939 года. И сам он прошёл большую школу. Уехал в 90-м году в Испанию, стал фашистом, дугинистом. Потом он столкнулся с моими текстами, они его потрясли. Он начал думать, переводить. Вышел на меня в 2011 году, когда я был в Турции. Он мне написал на почту, и мы вступили в переписку.
У нас образовалась огромная переписка, целый том. Он создал испаноязычную версию сайта InterUnion, рассылал мои переводные тексты по разным испаноязычным сайтам. И в конце концов я его попросил нарисовать герб Интерсоюза. Он нарисовал букет цветов, на фоне которого перекрещивались кавказский кинжал и ключ апостола Петра. Получилось несколько вариантов, и я одобрил один из них.
В марте 2012 мы вышли на финишную прямую.
К нам в «Солидарность» пришло около 50 человек, которые все пожелали войти в Российский Политический Комитет. Там были Сивков, Бабурин. Они все что-то восторженно бубнили.
На следующий день в семь утра в мою дверь раздался звонок. Я проснулся, посмотрел на часы и сразу всё понял.
Посмотрел в глазок — а там однозначные хари, человек десять: явились проводить обыск. Я набрал Максима, потом Марка, а потом ещё Сычёва.
