— Нет, товарищ Демиров, цветы — штука, тонкая, они требуют верного сердца, с ними нельзя лицемерить и комбинировать. Цветы моя слабость, моя страсть, болезнь.
— Похвальная болезнь, — сказал Демиров, обернулся, оглядел больничный двор, здание больницы. — Мне нравится у вас — чисто, опрятно, красиво.
— Это только снаружи, — пояснил Али-Иса. — А там, внутри, одно безобразие!
— Почему же безобразие? А ты куда смотришь?
— Что я могу сделать один? Мы все страдаем от Гюлейши Гюльмалиевой, от нашей Восьмое марта.
— Скоро сюда приедут хорошие врачи, скоро у вас все изменится, — пообещал секретарь. — Очень скоро.
— Ведра Гюлейши останутся ведрами, — вздохнул Али-Иса. — Гюлейшу никто не переделает.
Демиров не понял, спросил:
— О каких ведрах ты толкуешь, старик?
— О тех самых, какие Гюлейша подвяжет к телегам этих врачей, когда они будут бежать отсюда без оглядки.
— Мы найдем управу и на вашу Гюльмалиеву. Уволим ее, старик. Вообще отстраним от дел здравотдела.
— Тогда она начнет строчить телеграммы во все инстанции: мол, спасите, на помощь, душат женщину Востока! Будет трубить: я — Гюлейша Гюльмалиева, революционерка и так далее и тому подобное. И тогда вы получите столько писем, что в конце концов сдадитесь, скажете: черт с ней, с этой Гюльмалиевой, этой угнетенной женщиной Востока, дайте ей какую-нибудь маленькую должность при больнице, пусть работает. А Гюлейша на этой маленькой должности подожжет маленький фитиль и сделает большой взрыв. И вы, увидите с удивлением, что все ваши приехавшие доктора пустятся отсюда наутек и не остановятся до самого Баку.
— Мне кажется, старик, ты преувеличиваешь возможности своей Гюльмалиевой, — сказал Демиров. — Интересно, с помощью каких таких ведер она сможет всех запугать?
— Есть такие ведра, — ответил Али-Иса, — сколько угодно есть. У этой Гюлейши есть все, что угодно. Вот, к примеру, одно ведро… Неожиданно окажется, что ваш новый врач выдал несовершеннолетней девочке справку, позволяющую ей вступить в брак. Врач осмотрит старшую сестру, совершеннолетнюю, Мостан, а в справке будет написано имя младшей — Бостан. Откуда врачу знать, кого он осматривает, Мостан или Бостан? В направлении сельсовета будет сказано: просим освидетельствовать девушку Бостан на предмет определения возможности ее вступления в брак. А отвечать потом придется врачу. Второе ведро: настанет пора идти парню в армию, а на медицинскую комиссию придет его младший братишка, назовется именем старшего; доктор даст справку: несовершеннолетний, освободить от призыва, а его потом начнут «разоблачать», скажут: взятку получил. Третье ведро: придет к врачу дряхлый старик Вели, получит справку о возрасте, чтобы освободиться от налогов, а справка эта, с печатью, потом окажется в кармане молодого Али. Или так: принесет врач с базара петушка, а слух пойдет по городу, будто он ежедневно покупает баранов. Спрашивается, на какие деньги? Другой врач возьмет собаку и пойдет на охоту, а Гюлейша пустит слух: пьяница, опять нализался, на гору полез. Смотришь человека уже разбирают на собрании месткома. О, наша Гюлейша Гюльмалиева мастер делать из мухи слона, в этом деле она, можно сказать, профессор, никто с нею не сравнится. Много ли надо закваски на огромный котел молока? Всего одну ложку. Вечером положил, наутро смотришь: все молоко скисло. Так и в мирских делах.
Демиров нахмурился, сказал горячо:
— Но неужели ты, человек, проживший большую жизнь, будешь бездеятельно взирать на проделки этой женщины?
— Я бессилен бороться с Гюлейшой, товарищ секретарь, — уныло признался Али-Иса. — Не смогу.
— Это почему же, старик? Откуда такое неверие в, свои силы? Откуда этот пессимизм?
— Да потому что я — кулак. И мне не хочется гнить в тюрьме.
— Чепуха. Если бы ты действительно был кулаком, тебя загребли бы и без помощи Гюлейши.
— Ошибаетесь, товарищ Демиров. Честное слово, ошибаетесь. Недаром люди говорят: дом, который не разрушит женская сплетня, не разрушит и сам аллах. Я, старый кулак, боюсь нашу Гюлейшу Гюльмалиеву больше, чем самого Гиясэддинова, нашего товарища ГПУ. Гиясэддинов мне ничего не сделает, а Гюлейша Гюльмалиева может упрятать меня за решетку в любой момент. Пустит слух, прибегнет к клевете, сделает из мухи слона и крышка мне, конец, старый садовод превратится в волка с сатанинскими рогами или в дикого кабана с саблевидными клыками.
