— Да, я понимаю вас. Что ж, присаживайтесь.
Они оба сели на стулья, старик у стола, а Громов в углу, напротив старика.
— Давайте знакомиться, — сказал старик. — Меня зовут Иван Трофимович, а вас, если я не ошибаюсь, Громов. Я наслышан о вас от Бориса Ивановича. Как жаль, что произошло все именно так.
— Сейчас нужна ваша помощь. В вашем офисе что-то происходит. Одна из строгих директив не позволяет мне входить в офис «Черного квадрата», поэтому я обратился к вам. Люди волнуются …
— А что произошло?
— Так случилось, что в помещение «Черного квадрата» вошли наши люди. Это солдаты и офицер из Федеральной службы охраны Кремля. Часовые говорят, что были слышны изнутри вашего офиса выстрелы, потом стрельба прекратилась.
— Кто-то выходил?
— Нет, мои люди оцепили все здание, я велел им никого не впускать до моего прихода.
— Вы поступили правильно, все по инструкции, — сказал Иван Трофимович. — Вы, наверное, хотите кое-что узнать, у вас много мучительных вопросов ко мне.
Громов заинтересованно кивнул головой.
— Почему все так произошло? Вот главный вопрос, — сказал Иван Трофимович. — Все дело во мне, в моей старости. Понимаете, я стал ему не нужен, точнее, он больше не может работать со мной.
— О ком вы говорите? — удивленно спросил Громов. — Разве вы не единственный сотрудник «Черного квадрата»?
— Нет, не единственный, есть еще один.
— Как его имя? — спросил Громов.
— У него много имен.
— Понимаю, — Громов подумал о каком-то секретном супер-агенте. — Как он выглядит?
— Если вы его увидите, то это будет последним мигом в вашей жизни.
Громов был удивлен этому разговору, но решил продолжить до конца.
— Но голос у него есть, коль его увидеть нельзя?
— Он беззвучен, как глубокая тишина.
— Каковы же тогда он может произвести действия? — удивленно спросил Громов.
— Они неощутимы, но завершающие.
— Завершающие что?
— Сейчас он пробудился, но я не являюсь этому причиной, — загадочно ответил старик.
— Что значит пробудился?
— Ему нужен кто-то помоложе, чем я. Я уже стар для такой работы. Да и он перестал меня чувствовать.
Старик говорил загадками, чем дальше и больше у Громова было вопросов, тем непонятнее старик отвечал на них, как будто специально запутывал его. Громов знал, что, согласно секретной инструкции, ему не положено всего знать о «Черном квадрате». Все, что ему положено знать, он должен узнает от старика.
«Вероятно, — думал Громов, — старик уже сообщил ему все, что хотел, остальное было засекреченным».
— По вашим словам, Иван Трофимович, я понял, что вы не сможете заниматься работой «Черного квадрата»?
Старик качнул головой в знак согласия.
— Ему нужен кто-то помоложе чем я.
— Но кого же я могу предложить, я ведь ничего не знаю?
— Он уже выбрал помощника.
— И кто он? — спросил с не скрывающим интересом Громов, замечая, при этом, какую-то грусть во взгляде старика.
— Я по многу часов сидел здесь один. Порою меня охватывает тоска, навязчиво посещают странные мысли. Правильно ли я поступил тогда, в юности? Я слишком рано прикоснулся к зловещей тайне. Судьба ли это сыграла так со мной, или я был избран миром неподвластным человеческому разуму? В такие минуты одиночества меня охватывает зыбкая вуаль забвения. Мне хочется вернуться в далекое прошлое и не знать того, от чего я никогда не уйду. Даже здесь слышен шум города, далекие его отголоски, он незаметно подползает к моему уху и ворчит, клокочет, шипит, он напоминает мне, что я не один, вокруг меня бурлит суетливая людская жизнь. Люди счастливы, потому что не знают того, что ведомо мне. Порой я думаю, что лучше умереть и переродиться вновь, чем страдать всю жизнь. — Голос старика был печальным, словно он терзал себя за что-то.
— Вы раньше жили в городе? — решил спросить Громов, не понимая, о чем говорит старик.
— Да, но потом я решил переехать из шумного и многолюдного города. Я искал уединения в сельской жизни, и надеялся на спасение, но, увы … Я хотел отсрочить, как можно дольше свою старость, но это невозможно. И я знаю это, и ничего не могу поделать … Теперь, раз вы тут появились, мне придется выполнить обещание, данное мной много лет назад. Я отдаю вам самое дорогое, что есть у меня — своего единственного любимого внука.
