По дороге Аласдэр не разговаривал, просто продолжал спать, то проваливаясь в сон, то снова выныривая из него, он дрожал, хотя в это время суток было уже довольно жарко. Они прибыли в небольшой городок вскоре после трех часов дня. Крестьяне показали им жестами, где находится больница, больше похожая на небольшой травмопункт. Это было здание, сооруженное из глиняных кирпичей, очень маленькое, чистое, как Мадлен с облегчением заметила, но очень скромное по размерам. Медсестра, которая помогла Аласдэру пройти в приемную, совсем не говорила по-английски, но с помощью водителя им удалось узнать, что здесь есть рентген. Женщина удивилась, что Мадлен, или, как она ее называла — дочь господина, сама врач и умеет читать снимки. Мадлен энергично кивала головой. Нянечка выглядела несколько неуверенно, но они вместе с водителем отвезли Аласдэра на каталке в коридор. Назад через несколько минут они вернулись со снимками. Мадлен провела самый долгий час в своей жизни, бродя из угла в угол по маленькой жаркой комнатке для посетителей под удивленными взглядами полдюжины местных пациентов и их семей. Врач выбежал в коридор, держа в руках несколько снимков.
— Вы — врач? — спросил он, поднося снимок к свету. Мадлен кивнула, глядя на снимок, и сердце у нее оборвалось. Это был аппендицит, он уже разорвался.
— Его надо прооперировать немедленно, — сказала Мадлен, поворачиваясь к врачу.
— Мадам, к сожалению, у нас здесь нет оборудования, чтобы проделать такую операцию. Вам надо ехать в Каир.
— А можем мы доехать туда на машине? — спросила она, не понимая, где они находятся.
— Нет, вам надо лететь на самолете. Вы можете добраться до Каира… через час или два, не больше. Пойдемте, я объясню вам дорогу.
Она прошла вслед за доктором в двери клиники. Здесь был всего лишь небольшой филиал больницы для местных крестьян, как объяснил ей врач. Она сможет найти пилота вот здесь. Это будет стоить больших денег. Мадлен с неприязнью кивнула, да, конечно, но это было единственным решением. Если ехать на машине, как объяснил ей врач, то это займет почти восемь часов. Насколько она знала, у этого пациента не было восьми часов в запасе. У него начиналось заражение крови, сепсис. Мадлен поблагодарила его, на глазах у нее заблестели слезы, она была в ужасе. Мадлен побежала туда, где сидел Аласдэр в кресле-каталке. Он выглядел совершенно изможденным, слабым и едва живым.
— Он говорит, что нам надо добраться до больницы в Каире, — сказала Мадлен, чувствуя, как сильно колотится сердце. Аласдэр просто кивнул. По тому, как он держал голову, она могла судить, что силы его покидают. Он закрыл глаза, и казалось, что ему трудно дышать. Она наклонилась к нему: — Я найду для нас пилота, не беспокойся, мы будем в Каире раньше, чем ты успеешь заметить. — Он с трудом кивнул, но не произнес ни слова в ответ. Она оставила его на медсестру и они вдвоем с водителем рванули в сторону аэродрома. Спустя полчаса все было сделано. С помощью врача и медсестры им удалось вкатить коляску с Аласдэром на борт небольшого самолета. Доктор сунул в руку Мадлен рентгеновские снимки в тот момент, когда дверь уже закрывалась.
— Отвези их в Центральную больницу Аль-Файзал, — проинструктировал он пилота. — Я попрошу, чтобы «скорая помощь» доставила вас туда, как только вы окажетесь в Каире.
В ответ Мадлен лишь кивнула, потому что была так напугана, что даже не могла говорить.
В самолете дыхание Аласдэра изменилось, теперь он дышал редко и с трудом. Она держала его за руку, стараясь говорить с ним как можно мягче, чтобы успокоить, и избегала встречи с озабоченным взглядом пилота. Полет был коротким, и, в полном соответствии со словами врача, их уже ждала карета «скорой помощи» прямо на аэродроме. Двое мужчин-медбратьев немедленно взялись за дело: они вытащили из машины носилки, как только самолет коснулся земли и замедлил ход. Мадлен устроилась в машине рядом с Аласдэром и в первый раз испытала чувство глубокой благодарности и надежду, что все еще может кончиться хорошо. Машина была новой, и персонал действовал эффективно. Медбрат рядом с ней объяснил, что они везут пациента в одну из лучших клиник Египта. Он добавил, что ее отец будет в хороших руках. Не просто в безопасности, а в очень хороших руках. Она вспомнила об этих словах позже.
