Ружья для царя. Американские технологии и индустрия стрелкового огнестрельного оружия в России XIX века - страница 52

Можно было бы предположить, что работники, имеющие такую надежную подстраховку со стороны государства, будут больше довольны жизнью и лучше проявят себя в труде. Однако по ходу деятельности комиссий 1823 и 1849 годов в этой среде было выявлено кризисное состояние, особенно в Туле. Государственный заказ оставался недостаточным, а частные мастерские простаивали; мало кто из оружейников имел лошадь или корову; согласно данным расследования 1849 года, две трети домов оружейников нуждались в ремонте. Возможно, самым обременительным для оружейников была система круговой поруки (коллективной ответственности); обычно ее связывают с русским крестьянством, но она характерна и для русской жизни в целом. Все сообщество оружейников несло коллективную ответственность за сырье, распределяемое для различных цехов, а также за готовую продукцию; за все остальное отвечали более квалифицированные или более способные оружейники. Такой принцип в результате мог порождать апатию, леность, нечестность, безразличие к работе и подавлять стремление к самосовершенствованию. Согласно отчету комиссии 1823 года, хоть оружейники и имели определенные привилегии и иммунитеты, но по общему материальному положению и моральному состоянию больше напоминали нищих, чем гордых мастеров [Глебов 1862: 165, 176–178][152]. Уровень брака свидетельствует о плохом знании оружейного дела. Опытные оружейники, которых в России было значительно меньше, чем в Европе, очевидно, даже не имели своей профессиональной гордости, в отличие от европейских коллег [Орфеев 1903: 30–31].

Согласно данным обследования Тульского оружейного завода, проведенного в 1850 году, на территории завода трудилось менее половины из общего числа оружейников [Афремов 1850: 240]. Остальные работали по контрактам с заводом в небольших частных мастерских.

Все оружейные заводы были организованы одинаково: они делились на цеха, в каждом из которых работало по несколько артелей; для объединения в одно целое элементов производственного процесса требовался многоуровневый управленческий аппарат. Разделение работ главным инженером было характерной чертой застойного мира закрытых корпораций оружейников. По традиции коллективистской культуры доиндустриального труда в целом и русского труда в частности рабочие задания выдавались не отдельным оружейникам, а целым цехам, причем, как правило, с привлечением как можно большего количества рабочих. Как отмечал один приезжий британский инженер: «На всех российских [железоделательных] заводах поражает, как много людей собирается, чтобы выполнить работу, которую с тем же успехом можно было бы сделать и меньшим числом» [Barry 1870: 41]. Работу делили понедельно в зависимости от количества имеющихся оружейников. Теоретически, если возникала необходимость резко увеличить выпуск продукции, достичь этого можно было всего лишь вовлечением в процесс избыточного количества оружейников, числящихся на заводе. После распределения недельных заданий каждый цеховой староста получал с заводского склада необходимое количество материалов и раздавал их начальникам каждой артели, а те в свою очередь распределяли их между отдельными мастерами-оружейниками. В конце каждой недели старосты собирали с артелей готовую продукцию, регистрировали ее и передавали управляющему следующего цеха, который распределял полуфабрикат среди своих оружейников, продолжая цикл. Бракованные изделия возвращали в артель или цеховому старосте. Таким образом, окончательной приемке и испытанию каждого изделия предшествовал предварительный осмотр деталей. Детали передавались из артели в артель, из цеха в цех, пока не набирался комплект, готовый к окончательной приемке, сборке, проверке и испытанию, причем эти работы выполнялись исключительно на заводе, даже в Туле. Ружья, успешно прошедшие приемку, поступали в заводской арсенал, где хранились в ожидании поставки в государственные арсеналы (в Санкт-Петербурге, Киеве, Брянске) или закупки в полки [Глебов 1862: 176].