Среди множества рассмотренных в современной литературе факторов, мешающих инновациям и их распространению в советской промышленности, в контексте данного исследования особенно важны три. Во-первых, при отсутствии материальных стимулов и конкуренции, а также препятствовании индивидуальной инициативе не имелось достаточной мотивации для выпуска новых продуктов или обновления производственных процессов [Hanson 1981: 63, 195; Zaleski, Wienert 1980: 195, 198–199]. Во-вторых, высокая стоимость новых технологий и сложного оборудования продиктовала особую модель развития. С одной стороны, в высокоприоритетных областях доступные технологии постепенно улучшались; с другой стороны, существующие производственные мощности в Советском Союзе выводились из эксплуатации медленнее, чем на Западе. В результате товары продолжали производиться даже после того, как начиналось производство новых товаров, которые должны были заменить прежний ассортимент. По словам Филипа Хэнсона, «это не всегда самоочевидно неэффективное явление, но так происходило часто, и это, безусловно, особенно характерно для советского производства» [Hanson 1981: 43][300]. В-третьих, советские и западные исследователи указывали на отрицательный эффект «ведомственности», недостаточность межотраслевой координации и распространения информации о новых процессах и сохранение автаркических тенденций предприятий [Hanson 1981: 55, 63, 195; Zaleski, Wienert 1980: 198–199].
Эти нежелательные признаки можно было наблюдать и в советской станкостроительной промышленности, и в советском конструировании оружия. Разработка автоматизированных станкостроительных технологий продвигалась медленнее, чем на Западе. Слабость сотрудничества станкостроительной и электронной отраслей промышленности сдерживала разработку высокопроизводительных инструментов и приводила к сохранению предпочтения более простых универсальных инструментов с длительным сроком службы [Amann et al. 1977: 58, 160–164, 194; Hanson 1981: 199]. Советские конструкторы оружия, подобно своим предшественникам в царской России, модифицировали существующие системы и вводили постепенные улучшения, а не разрабатывали новое оружие с нуля. Таким образом, новинки оказывались знакомы потребителю. Экономия на конструировании и использование компонентов прежних моделей удешевляют и разработку, и производство, и обслуживание продукции. Простота, прочность конструкции, долговечность и надежность, которые были главными приоритетами винтовок более 100 лет назад, оставались главными приоритетами для советских танков [Amann et al. 1977: 414–415,438; Amann 1986: 15; Herspring 1985: 73–76].
Недавние исследования в области советских технологий, опытно-конструкторской деятельности и разработок, а также передачи технологий показывают, что приобретение западных технологий позволило бы советскому правительству сэкономить миллионы долларов, потраченных на исследования и разработки, а также сократить время выполнения заказа, снизить инженерные риски и повысить производительность труда. По сравнению с другими заемщиками военных технологий Советский Союз проводил более самостоятельную политику, чтобы уменьшить свою зависимость от заграницы [Bertsch 1986: 124–126; Brada 1985: 30][301]. Однако, хотя отставание может быть в меньшей степени очевидным на этапах исследований и экспериментов, разрыв в освоении остается весьма велик на стадии распространения. Конечно, реформа в виде нового закона о предприятиях и самофинансировании должна была дать руководителям предприятий больше автономии и стимулов для повышения производительности. Впрочем, маловероятно, что это изменение принесет больше пользы, чем принесла некогда близкая по смыслу система арендного управления имперскими казенными оружейными заводами. Главным препятствием на пути эффективного освоения новых технологий по-прежнему остается сама экономическая система Советского Союза, прежде всего ее негибкость и замкнутость на самой себе – то же самое, что препятствовало внедрению и распространению технологического прогресса 100 с лишним лет назад.
