Так оно и произошло.
– У подполковников, оказывается, других дел нет, как разбираться, кому с кем танцевать можно.
– А вас не спрашивают, товарищ Лагута. Не забывайте про субординацию!
– Оказывается, девок делить, субординация требуется? – захохотал майор. – Не позорься, Николай Антоныч, хотя бы из-за уважения к погибшему Васе Серову. Он моим другом был и Федора Ерофеева уважал.
Ирина, чуть не плача от обиды, крикнула:
– Уйдем отсюда, Николай. Немедленно! Иначе ты меня больше не увидишь.
А вечер закончился для лейтенанта Ерофеева совсем неожиданно. Его взяла за руку девушка с соседней скамейки и потянула за собой.
– Пойдем, Федя. Настроение тебе все равно испортили.
Он почувствовал шершавую руку и машинально попытался выдернуть свою:
– От стирки руки шершавые. Я из хозяйственной роты. Что, брезгуешь?
– Брось! Руки как руки. Здесь нам еще ругаться не хватало. Зовут тебя как?
– Клава. Боец хозяйственной роты. А если точнее, то в банно-прачечном взводе служу. Поэтому нежных пальчиков, как у Иришки из штаба, не жди.
– А чего можно ждать? – засмеялся Федя.
– Посмотрим на твое поведение, – и, засмеявшись, прижалась грудью к его плечу.
Вечер получился лучше, чем ожидал Федор. За самодельным столом, к удивлению танкиста, сидел командир пехотной роты, старый приятель Трифонов Матвей и две девушки.
– Чего ж вы еще одного кавалера не прихватили? – сразу заявила подвыпившая девушка.
Федор хотел посоветовать ей сходить на танцы, но вовремя смолчал. Лицо девушки, вернее молодой женщины лет двадцати пяти, было густо покрыто оспинами. Видимо, переболела в детстве оспой, и болезнь оставила свой неизгладимый след. Злые люди про таких говорят: «Черти на лице горох молотили».
– Эх, спирт почти весь выпили, – сокрушался Матвей. – Надо бы исправить положение.
– У «чмошников» и спирт, и водка есть, – сказала Люся, девушка с покрытым оспинами лицом. – Деньги только нужны или трофеи какие-нибудь на обмен.
Федор достал сто с чем-то червонцев и трофейную зажигалку в виде никелированного, изящно отделанного пистолета.
Матвей Трифонов покряхтел:
– Я им уже, что имел, отдал. Есть одна штучка. Не хотелось бы «чмошникам» дарить, но если пошла такая пьянка…
Он пошарил в карманах брюк и вынул трофейный складной нож. Нажал на кнопку, выщелкнулось блестящее лезвие.
– Жалко отдавать, в бою бы мог пригодиться, – повертела перламутровый нож подруга Матвея.
– Детская игрушка. Для боя у меня автомат имеется, пистолет и эсэсовский кинжал. Хотели меня этим кинжалом проткнуть, но не успели. Я опередил. Бери, Люся, меняй не меньше, чем на бутылку спирта.
Люся вернулась быстро. Выгрузила из противогазной сумки две бутылки, банку тушенки и небольшой кулек с мятыми карамельками.
– Ну, вот. Хлеб и огурцы у нас есть, сала немного осталось. Сладкого захотелось, вместо кильки конфет принесла. Отсыпали две горсти.
– Кому война, а кому мать родна, – покачал головой старший лейтенант Трифонов. – Неплохо наша хозчасть поживает. В мою бы роту их, и в штыковую атаку.
Через полчаса компания оживилась. Простые и не слишком видные были все три деревенские девушки. С ними было легко и весело.
Люся со смехом рассказала, как ее безуспешно сватали родители. Но местные парни воротили нос. Давнишняя, еще в детстве, оспа обезобразила лицо, а юность часто бывает безжалостной к бедам других.
Даже самые невзрачные девки чувствовали свое превосходство, имели парней, а матери готовили им приданое.
Люсю открыто не поддевали, но за спиной приходилось слышать всякое. Когда проговорилась, что и ей мать готовит приданое, раздавались смешки. Вряд ли тебе это понадобится в двадцать шесть лет!
Отец любил ее больше других детей, верил, что у Люси жизнь наладится. Перед войной поставил рядом с избой сосновый сруб для ее будущей семьи.
– К чему, папаня? – спрашивала обиженная судьбой девушка. – Людей смешить?
Когда началась война, Люся пошла в военкомат, записываться добровольцем. Отца и брата забрали в первые дни. В доме осталась мать с малышней, да никому не нужная доярка Люся.
Военком, пожилой капитан, стараясь не глядеть на лицо девушки, выслушал ее. Понял, что от безысходности уходит она в армию. Записал без лишних слов в хозяйственную команду.