— Чей дух вызывать будем? — услужливо спросила госпожа Марго, так, как будто речь шла о выборе выпивки или закуски. — Пушкина, Толстого, царя Николая, Сталина?
Сурен испуганно заморгал и неожиданно спросил:
— А можно вызвать дух великого боксера Королева, моего умершего учителя и друга?
Госпожа Марго недовольно поморщилась, но фамилию боксера записала, и сеанс начался.
— Дух боксера Королева, явись к нам! — бесконечное количество раз повторяла она на разные лады, пока я уже не начал засыпать и не коснулся пальцами блюдца. Госпожа Марго укоризненно посмотрела на меня, и вдруг… блюдце задрожало и запрыгало.
— Дух боксера Королева здесь! — сообщила госпожа Марго и, обратившись куда-то в пространство, произнесла: — Твой ученик и друг Сурен с нами, он желает знать свое будущее, поведай ему, пожалуйста!
Блюдце, продолжая дрожать, начало рывками передвигаться по кругу и стрелка на нем указывала на все новые и новые буквы. Соседка госпожи Марго торопливо записывала их. Наконец блюдце остановилось, госпожа Марго устало откинулась на спинку стула, а соседка начала читать то, что дух великого боксера Королева успел сообщить нам.
Ошибок, надо сказать, было много, слова были перепутаны, но опытная соседка и ассистентка госпожи Марго наконец обработала текст и прочла: «там на себе испытаешь искусство свое».
— И все? — изумился Сурен. — Где это «там», какое «искусство», почему «на себе»?
Но госпожа Марго ответила, что комментировать сообщение духа, а тем более боксера, она не будет и что Сурен сам должен понять своего бывшего друга.
Мы ушли от госпожи Марго в унынии, а Сурен прямо сказал:
— «Там» — это на том свете, точно. Но какое «искусство», как «на себе» — не понимаю!
На неделю я покинул Тбилиси, чтобы поездить по горным селам, где жили мои родственники, а когда вернулся, как обычно забежал в зал к Сурену. Тренера не было видно, а боксеры остервенело колошматили: кто — свои тренировочные мешки и груши, а кто — лица своим приятелям. Я еще раз поразился прочности боксерских мешков — такие удары вмиг разнесли бы обшивку мебели и даже рюкзак, набитый песком. Но огромные боксерские мешки были крепко сшиты из толстой воловьей шкуры и служили годами. Не найдя Сурена, я ушел домой.
А на следующий день поутру ко мне заявился милиционер в сопровождении насмерть перепуганного молодого боксера из учеников Сурена. Я понял, что сбылось предсказание цыганки и бандиты отомстили Сурену. Но то, что я увидел в спортзале, куда нас привел милиционер, повергло меня в шок. На полу лежал распоротый тренировочный боксерский мешок, а на нем — завернутая в половик отбивная, отдаленно напоминавшая моего друга Сурена. В зале стоял запах тленья…
— Его нашли утром в мешке, завернутом в половик, — рассказал милиционер. — Крошечным он был человеком — в «весе мухи», легко в мешок поместился! К сожалению, мы должны допросить вас, сами понимаете…
Три дня молодые ребята, не подозревая ничего, колотили своего мертвого тренера, превратив его в отбивную, пока из мешка не стала сочиться жидкость и не запахло трупом.
Изуверство бандитов меня не удивило — на Кавказе ритуалу мести, ее особой жестокости и изощренности придают большое значение, я знал это. Даже предсказание цыганки мне было понятно — последнее время Сурен действительно имел вид обреченного, и это не прошло мимо наметанного глаза вещуньи. Но вот предсказание духа великого боксера Королева на спиритическом сеансе не укладывалось у меня в голове. Ведь дух-то оказался совершенно прав: «там», то есть на том свете, будучи уже мертвым и засунутым в тренировочный мешок, Сурен сполна испытал на себе искусство бокса, которому он сам же научил своих учеников! Было от чего свихнуться…
Уже из Москвы я несколько раз звонил родственникам Сурена. Бандитов, конечно же, не нашли…
