Внутренняя ситуация заговора, в полной мере индифферентность, если не сказать более, рядового состава гвардии к заговору вскрылась только в ночь переворота. Дело прошло на грани срыва; кажется, больше шпаг было обнажено против солдат чем против императора – но уже в канун выступления обстановка в гвардии не допускала двоемыслия: преображенцы были ненадежны, конногвардейцы – прямо враждебны, как и гвардейский флотский экипаж, и Кронштадт (по свидетельству Штейнгеля). Нет, император тоже был приговорен…
Но тогда – зачем тянуть, зачем эта канитель с переговорами?
Вряд ли Зубовы не понимали, что, начав дело, они могут остановиться только по цареубийству – но понимал ли это Александр, великий дипломат-практик, и вдруг погружающийся в мистику фантастических видений умозритель; без него дела не станется, придется взрывать двери в кабинет и спальню, едва ли не весь замок; но вступив в переговоры с отцом он сразу обратит ситуацию в предельно выгодную заговорщикам, как полулегитимное выступление, означенное соучастием императорской фамилии; а с Павлом можно решить и чуть позднее, привязав Александра к себе кровавым призраком отца, убитого уже в его царствование.
Похоже, что случилась какая-то неожиданность: Павел не подписал отречения, но и не изъявил возмущения и борьбы – формула князя Репнина «молчание – знак согласия», только к чему? А не случился ли у Павла столь обычный в такой ситуации приступ эпилепсии, вырвавший его из власти собственной психики и воли заговорщиков?..
И прозвучали негромкие слова по-французски над бесчувственным телом, обращенные к одному лицу, которое скорее всего промолчало и вышло в сопровождении немногих в кабинет-приемную…
И не только один Беннигсен и Платон Зубов слышали страшные крики из спальни, рядом с ними, белый как привидение стоял восходящий император всероссийский Александр Павлович – работу в спальне довершал Николай…
Был ли другой путь в императорскую спальню? – Да, через покои императрицы и забитую дверь: и посетители обратили внимание, что дверь открыта – Пален объяснил, что приказал ее открыть после убийства, чтобы императрица могла, беспрепятственно войти проститься с мужем; по рассказам самой императрицы, в передачах близких людей, когда разбуженная шумом на отправилась туда, ей преградили путь, скрестив ружья, два солдата у дверей: как-то сразу возникает вопрос, они что, охраняли забитую дверь? – И императрица, отлично это зная, тем не менее намеревается войти в спальню через забитую дверь? Впрочем, на этот ход кажется не обращают внимания ни памятливые рассказчики, ни исследователи, в наличных версиях дверь играет роковую роль именно вследствие того, что она закрыта, а не открылась… – очевидно только, что проникновение заговорщиков в спальню через покои императрицы еще более нагнетает трагизм ситуации: Агамемнон, Клетимнестра, Классика…
Более естественным выглядит тогда и разделение заговорщиков на 2 отряда: один идет через кабинет, другой от покоев императрицы; объяснение Палена, что 2-й отряд должен был занять главную лестницу, чтобы изолировать замок от внешнего мира подозрительно: оно противоречит действиям отряда, с опозданием войдя в замок он не останавливается на входе, а движется к покоям императора, в «затылок» 1-му отряду, возбудив немалую тревогу; внешние караулы на лестнице остановил Николай Зубов – ей же, этим бесстрашным, неумолимым янычаром нельзя не восхищаться… как и не обратить внимание на резкое несовпадение версии событий в спальне, известной нам по анонимным свидетельствам восходящим к пристрастным заговорщикам Палену и Беннигсену; и эпизода на лестнице, передаваемого более нейтральными и объективными сторонними лицами (Саблуков и др.), и случившегося позже убийства императора – но чем тогда занимался и где вообще был в это время отряд Палена?..
Есть свидетельства, что Мария Федоровна порывалась царствовать сама – и это при совершеннолетнем сыне-наследнике?! – ее «укротили» Платон и Пален; можно настраиваться на 2 линии заговора, один в пользу Александра, другой в пользу императрицы… тут открывается область безбрежного. Очевидно только одно – войти в спальню без прямого соучастия членов императорской фамилии заговорщики не могли. Интересно, что в связи с заговором императрица испытывала непримиримую ненависть только к двум его участникам, не запятнанным цареубийством Палену и Н. Панину, отставленному воспитателю цесаревича и великого князя, в момент убийства находившемуся в Москве; любопытно, что ненависть в Панину она обрела, когда по очень достоверным свидетельством, Александр показал ей записку последнего с призывом взять власть на себя – у самого Александра Панин вызвал острейшую неприязнь «непреходящим республиканизмом», когда «цесаревич» уже оперился как «император»; ненависть была нешуточная – Мария Федоровна взяла со своих детей слово, что они никогда не примут Николая Панина в государственную службу, это соблюдалось неприкосновенно и Николаем I. С чего бы так, после всего бывшего, по сравнению с которым предположения Панина об «удалении в частную жизнь отца – императора» просто детский лепет? Такое впечатление, что она ненавидит их как СВОИХ ЛИЧНЫХ ПРЕДАТЕЛЕЙ.
