Русь от нашествия до «ига». 30–40 гг. XIII в. - страница 24
В дополнение ко всему великий князь Юрий Всеволодович лично просил передать о нависшей угрозе королю Беле: «Многие передают за верное, и князь суздальский [dux de Sudal] передал словесно через меня королю Венгрии [regi Vngarie], что татары [Thartari] днем и ночью совещаются, как бы придти и захватить королевство венгров-христиан [Regnum Vngarie xpistianum]. Ибо у них, говорят, есть намерение идти на завоевание Рима и дальнейшего [Romam et ultra Romam]. Поэтому он отправил послов к королю венгерскому»[197]. Послов этих суздальский князь (duce Sudal) перехватил, а послание, которое они везли венгерскому королю, отобрал. Однако в Северо-Восточной Руси не смогли (!) найти переводчика, чтобы ознакомиться с татарским письмом. Его передали доминиканцам, которые оказались более расторопными и позднее смогли ознакомиться с пренебрежительным по содержанию текстом, обращенным к «венгерскому корольку [regule Vngarie]».
Сюжет с письмом во многом характеризует готовность Владимиро-Суздальского княжества к войне. Если монголы уже в начале 1236 г. располагали специалистами, владевшими сразу пятью языками всех потенциальных противников, то к концу 1237 г. самый могущественный князь Руси не мог найти даже переводчика с монгольского.
Резюме, которым заключает свое послание Юлиан, не оставляет двух мнений о впечатлении, которое производила на сторонних наблюдателей боеготовность русских княжеств в декабре 1237 г., то есть непосредственно накануне вторжения: «Мы же с товарищами, видя, что страна занята татарами, что области [не] укреплены и успеха делу не предвидится, возвратились в Венгрию»[198].
Конечно, обороноспособность русских земель интересовала доминиканских монахов в меньшей степени, чем судьба «венгров-язычников», поэтому можно предположить, что в приведенной выше цитате речь идет об успехе их миссии, а не о войне с монголами. К тому же, как отмечает Юлиан, обратный путь он со своими спутниками проделал «среди многих войск и разбойников»[199], из чего можно заключить, что им постоянно встречались русские полки, двигавшиеся к границе. Однако общего удручающего впечатления от послания это затмить не может. Совершенно ясно, что, располагая всем необходимым объемом информации, Русь не сумела адекватно подготовиться к противостоянию с монгольской армией. Ожидали, видимо, орду диких кочевников, а столкнулись с самой подготовленной и хорошо организованной армией в мире.
В довершение ко всему Владимирский князь неверно провел дипломатическую подготовку к войне. Юрий Всеволодович всячески старался не вмешиваться с великую евразийскую войну. Он считал, что кочевники не пойдут севернее Оки, как это не раз бывало ранее. Если не вступать с ними с открытый конфликт, они не решатся углубляться в лесистую местность, а предпочтут атаковать южнорусские земли. К Рязани еще можно подойти, минуя лесные массивы, но к Владимиру
