Рыцарь не ответил. Он остановил коня, спешился и, тяжело ступая на песок, приблизился к лежащему поблизости мертвецу. Спутники Рыцаря, оглядываясь, разбрелись по деревне.
С озера наползал туман, его холодные потоки, словно щупальца гигантского спрута, оплетали ноги людей и коней.
— Все эти люди принадлежали секте, — сказал Рыцарь. — Некоторые снабжали крепость провизией, остальные там жили.
— Передрались между собой? — предположил д'Аверк.
— В некотором смысле.
— Что вы имеете в…
Хокмун не договорил — за лачугами раздался пронзительный крик. Четверо воинов выхватили мечи и образовали круг, готовые к нападению с любой стороны.
Но увидев нападавших, Хокмун так растерялся, что опустил оружие.
Они бежали между домами, подняв над головами мечи и топоры. На них были нагрудники и кожаные юбки; в глазах горел свирепый огонь; с губ, распяленных в зверином оскале, падали клочья пены.
Но не это поразило Хокмуна и его спутников; их потрясло, что все эти обезумевшие воины были женщинами необычайной красоты.
Став в защитную позицию, Хокмун с ужасом смотрел, нет ли среди них Исольды. Увидев, что ее здесь нет, он с облегчением вздохнул.
— Вот, значит, зачем Безумному Богу понадобились женщины, — проворчал д'Аверк.
— Насколько я могу судить, он извращенец, — сказал Рыцарь, отразив удар подбежавшей к нему «амазонки».
«Амазонки» сражались неумело, но Хокмун только отбивался и пятился, не в силах нанести разящий удар. Отступали и его товарищи. Получив небольшую передышку, Хокмун оглянулся, и ему в голову пришла спасительная мысль.
— Отходим к сетям! — крикнул он. — Я знаю, как победить без кровопролития.
Мужчины пятились до шестов, на которых висели сети. Отбивая удары, Хокмун свободной рукой ухватился за край одной из них. Оладан понял его замысел и взялся за другой край. Хокмун крикнул: «Давай!» И они набросили сеть на женщин.
Многие запутались сразу, но некоторым удалось высвободиться. Они снова бросились в бой, но сразу угодили под другую сеть, брошенную Рыцарем и д'Аверком. Затем Хокмун и Оладан набросили на эту вопящую, брыкающуюся кучу еще одну сеть, и вскоре женщины запутались окончательно. Хокмуну и его товарищам оставалось лишь обезоружить их. Это оказалось несложно.
Тяжело дыша, Хокмун поднял с песка и забросил в озеро чужой меч.
— По-моему, этот Безумный Бог не так уж и безумен. Воины-женщины куда опаснее мужчин. Неспроста это все…
— Вы полагаете, что на деньги, вырученные за награбленное добро, Безумный Бог собирает армию амазонок? — спросил Оладан.
— Похоже на то, — вмешался д'Аверк. — Но почему эти женщины убили своих же?
— Наверное, мы узнаем это в крепости, — сказал Рыцарь. — Мы… — Он умолк: одна женщина выбралась из-под сетей и с воплем бросилась на своих врагов, протягивая к ним руки со скрюченными пальцами. Д'Аверк обхватил ее за талию и приподнял над землей, а Оладан подошел сзади и рукояткой меча ударил ее в основание черепа.
— Как бы это ни оскорбляло мои рыцарские чувства, — заметил д'Аверк, опуская обмякшее тело на песок, — мне кажется, иного обращения эти очаровательные убийцы не заслуживают. — Подойдя к барахтающимся в сетях женщинам, он неторопливо, методично оглушил их всех. — Вот так — и они живы, и мы. И это главное.
— Я не удивлюсь, если окажется, что это еще не все, — проворчал Хокмун.
— Вы об Исольде?
— Да, об Исольде. Поехали. — Хокмун вскочил в седло и галопом помчался вдоль берега. Следом за ним тронулся Оладан, затем — Рыцарь и последним — д'Аверк. Лошадь француза неслась легким галопом, а сам Хьюлам д'Аверк имел такой беззаботный вид, словно он выехал на утреннюю прогулку.
Невдалеке от крепости Хокмун перестал погонять коня, а у подъемного моста и вовсе натянул поводья. Крепость была погружена в тишину и покой, башни окутаны легкой дымкой, а у опущенного моста лежали трупы стражников.
С зубца самой высокой башни слетел ворон и, хлопая крыльями, исчез в тумане над озером.
Сквозь плотные облака не проникало ни единого солнечного луча. Казалось, путешественники попали в другое измерение, где навеки воцарились безнадежность и смерть.
Черная пасть распахнутых ворот зияла перед Хокмуном.
