Тогда ее пришлось снова опустить на землю. Герцог вернулся к своей лошади и снял притороченную к седлу флягу с вином. Он приложил флягу к губам ребенка. Девочка, сделав глоток, поперхнулась. От страха ее глаза внезапно расширились.
— Не бойся, — мягко сказал Хокмун, — я враг Темной Империи.
— И ты жив?
— Да, как видишь, — Хокмун сардонически улыбнулся. — Я — Дориан Хокмун, герцог Кельнский.
— Хокмун фон Кельн! Мы думали, что ты погиб или исчез навсегда…
— Я вернулся. И клянусь, что за твою деревню мы отомстим. Что здесь произошло?
— Ничего не знаю, милорд, кроме того, что звери Темной Империи не собирались никого оставлять в живых. — Она вдруг подняла голову. — Мои мать и отец, моя сестра…
Хокмун заглянул в дом и содрогнулся.
— Мертвы, — сказал он. Но в его словах была не вся правда: родственники девочки были изрублены на части.
Хокмун поднял рыдающую девочку на руки и отнес к своей лошади.
— Я отвезу тебя в замок Брасс, — сказал Хокмун.
Девочке отдали самую лучшую и мягкую постель в замке Брасс. Богенталь лечил ее, а Исольда и Хокмун попеременно дежурили у ее постели и старались утешить. Но девочка умирала. Она умирала не столько от ран, сколько от горя. Она не хотела жить, и это было вполне понятно.
— Несколько месяцев, — рассказывала она, — солдаты-Волки стояли в нашей деревне. Они все отбирали у нас, а мы умирали от голода. Говорят, что их оставили караулить Камарг. Хотя мы не могли понять, кого можно караулить в этой пустоши…
— Скорее всего, они ждали нашего возвращения, — сказал Хокмун.
— Наверное… — серьезно отозвалась девочка. — Вчера в деревню прибыл орнитоптер, — продолжала она, — и его пилот поспешил прямо к командиру гарнизона. Мы очень обрадовались, узнав, что солдат отзывают в Лондру. Но не прошло и часа, как они бросились грабить, насиловать и убивать. Воины получили приказ — убивать всю живность, чтобы тем, кто остановится в деревне после них, нечего было есть. И людей заодно убить, чтоб никто уже здесь никогда не сопротивлялся. Быстро расправившись со всеми, солдаты ушли…
— Так значит, они могут вернуться? — задумчиво произнес Хокмун. — Но все-таки хотелось бы знать, почему они ушли?
— Вероятно, из-за какого-то вторгшегося врага, — предположил Богенталь, обтирая лоб девочки влажной тряпкой.
— Я подумал то же самое, но это только догадки, — Хокмун вздохнул. — Отсутствие информации всегда меня пугает.
Раздался стук в дверь, и вошел д'Аверк:
— Хокмун, появился наш старый знакомый!
— И кто же?
— Орланд Фанк.
— Наверное, уж он-то сможет разъяснить нам, что здесь происходит, — поднялся Хокмун.
Когда они подошли к двери, Богенталь тихо произнес:
— Герцог Дориан, девочка умерла…
— Она умерла с мыслью, что за нее отомстят, — ровным голосом проговорил Хокмун и начал спускаться в зал по лестнице.
Внизу у камина стояли граф Брасс и Орланд Фанк.
— Согласен: что-то витает в воздухе, — говорил Орланд Фанк графу. Он махнул рукой, увидев Хокмуна. — А у тебя как дела, герцог Дориан?
— Достаточно неплохо, если учитывать сложившиеся обстоятельства. Ты не знаешь, почему отсюда ушли воины Темной Империи?
— Как раз я только что говорил графу, что не…
— А я-то думал, что ты всеведущ, мастер Фанк.
Фанк застенчиво улыбнулся, стянул с головы шапочку и вытер ею лицо.
— Мне ведь нужно время для сбора информации! А с тех пор, как вы покинули Днарк, я был очень занят. И вот… Я привез подарки для героев замка Брасс.
— Ты очень добр!
— Они вовсе не от меня, а, насколько я понимаю, от Рунного Посоха. Вам может показаться, что эти вещи принесут мало практической пользы. Но согласитесь: трудно сказать заранее, насколько полезно то или другое в боях против Темной Империи.
— Что ты обнаружил во время своей поездки? — повернулся Хокмун к д'Аверку.
— То же, что и вы, — ответил д'Аверк. — Стертые с лица земли деревни, убитые в спешке жители… И следы очень быстрого ухода войск Гранбретании. Как я понял, у них еще есть какие-то небольшие артиллерийские гарнизоны в городах покрупнее.
— Это похоже на безумие… — пробормотал граф Брасс.
— Если это так, мы сможем воспользоваться их безумием, — с мрачной улыбкой заметил Хокмун.
