Д'Аверк встал рядом, и в тот же миг чудовища бросились на них.
Хокмун ударил, и на груди первого нападающего появилась длинная кровавая полоса. Чудовище отскочило с пронзительным криком. Со вторым разделался д'Аверк, поразив его в сердце. Третьему Хокмун перерезал горло, но когти четвертого вцепились ему в левую руку. Он извернулся, напрягшись всем телом, и попытался выхватить кинжал, одновременно отбиваясь еще от одной твари.
От ужасной вони к горлу подкатывалась тошнота. В конце концов герцогу удалось достать кинжал, и он вонзил клинок в державшую его лапу. Закричав, тварь отпустила герцога.
И тогда Хокмун погрузил клинок в светящийся глаз — и оставил оружие там, ибо пора было заняться другой тварью.
В темноте он не мог разглядеть, сколько чудовищ еще живы. Д'Аверк изрыгал грязные ругательства собственного изобретения; кровь вокруг него лилась рекой.
Хокмун поскользнулся в луже крови, немного отступил от скалы, и этой секундной заминки оказалось достаточно, чтобы очередное чудовище с громким воем прыгнуло на него и вцепилось мертвой хваткой. Прижав обе руки Хокмуна, оно с яростью заколотило клювом по маске, пытаясь добраться до лица.
Хокмун мотнул головой, оставив маску в зубах врага, с трудом развел руки в стороны и изо всех сил боднул противника в грудь. Тварь отшатнулась в замешательстве: откуда ей было знать, что маска Стервятника — отнюдь не часть человеческого тела; Хокмун вонзил меч чудовищу в сердце и быстро обернулся к д'Аверку, на котором повисло сразу два монстра.
Он снес голову одному и занес меч над вторым, но существо, вдруг вырвав клок камзола д'Аверка, бросилось прочь и исчезло в ночи.
Друзья в итоге расправились почти со всеми мерзкими созданиями — лишь одному удалось спастись.
Д'Аверк тяжело дышал; он не пострадал, если не считать нескольких глубоких царапин в том месте, где когти твари отхватили кусок одежды. Хокмун разодрал свой плащ и перевязал рану.
— Будем считать, обошлось, — сказал д'Аверк. Он снял помятую маску и выбросил ее. — Маски неплохо нам помогли, но, раз уж ты потерял свою, то и я не стану ее носить. Камень у тебя во лбу невозможно ни с чем спутать, так что нет смысла продолжать маскарад… — Он усмехнулся. — Страшное Тысячелетие породило безобразных созданий, друг Хокмун, как я и говорил.
— Я и не спорил, — улыбнулся Хокмун. — Идем, надо поискать ночлег. Тоузе отметил на карте безопасные места, посмотри-ка.
Д'Аверк полез за пазуху и вдруг в ужасе закричал:
— Ох, Хокмун! Ну что за невезение!
— Что случилось, мой друг?
— Эта зверюга вместе с куском камзола оторвала карман, а в нем была карта. Хокмун, мы пропали!
Хокмун выругался и спрятал меч в ножны.
— Ничего не поделаешь, — нахмурился он, — надо отыскать эту тварь. Она ранена и наверняка оставила кровавый след. А может быть, возвращаясь в свое логово, она выбросила карту. Ну, а если нет, мы найдем ее берлогу и попробуем отобрать карту силой.
— Стоит ли? — мрачно заметил д'Аверк. — Неужели мы не вспомним, где находится Лландар?
— А вдруг ошибемся? Нет, надо идти. — С этими словами Хокмун полез на уступ скалы — туда, где скрылось отвратительное создание. Нехотя д'Аверк последовал за ним.
К счастью, небо было чистым, и в ярком лунном свете Хокмун разглядел на камнях блестящие пятна, которые, несомненно, были кровью. Чуть дальше он увидел целую лужу.
— Сюда, д'Аверк, — позвал он. Его друг вздохнул, пожал плечами и двинулся следом.
Поиски продолжались до рассвета, пока Хокмун, наконец, не потерял след. Они забрались высоко в горы, откуда хорошо были видны две долины, расстилавшиеся внизу. Хокмун, покачав головой, запустил пятерню в копну светлых волос.
— Никого. А я был почти уверен…
— Эх, ничего у нас не получается, — вздохнул д'Аверк, потирая усталые глаза. — Карты нет, с пути сбились…
Хокмун пожал плечами:
— Извини, д'Аверк. Я хотел как лучше…
Внезапно его лицо просветлело, он вытянул руку:
— Эй, там что-то движется! Пойдем-ка… — И он скрылся за скалой.
Чуть позже д'Аверк услышал изумленный крик, а затем наступила тишина.
Француз выхватил меч и бросился за своим другом, недоумевая, что могло его так удивить.
