– Снимите заклятье.
– Но… он улетит. Мы никогда не поймаем его.
– Верно. И никто другой не поймает. Вряд ли он в ближайшем будущем вернется в королевские стойла. Нам хватит времени, чтобы исчезнуть.
– Но он может наброситься на нас!
– Сейчас он больше хочет спать, чем есть. – Хуго сердито посмотрел на нее красными от недосыпа и похмелья глазами. – Отпустите его или улетайте, госпожа Иридаль. Я не собираюсь с вами спорить.
Иридаль посмотрела на дракона, на последнюю ниточку, связывавшую ее с домом, с ее народом. До нынешней минуты это путешествие казалось ей сном вроде того, который она видела, когда спала на руках у Хуго. Чудесное освобождение, магия и сверкающая сталь, ребенок в ее объятиях, она не дает врагам вырвать его, эльфы отступают, сраженные материнской любовью и отвагой Хуго… Но во сне этом не было Скурваша. И не было туманных мрачных слов Хуго.
«Я не слишком-то практична, – безнадежно сказала себе Иридаль. – И плохо разбираюсь в жизни. Все мы, жившие в Верхних Королевствах, таковы. У нас не было в том необходимости. Только Синистрад был другим. Именно поэтому мы позволили ему и дальше осуществлять свои злодейские замыслы, именно поэтому мы и пальцем не пошевелили, чтобы остановить его. Мы слабы, беспомощны. Я клянусь – я стану другой. Я клянусь – я стану сильной. Ради моего ребенка».
Иридаль сжала рукой перышко-амулет, спрятанный под корсажем платья. Воспрянув духом, она сняла заклятье с дракона и разбила последнее звено в цепи.
Некогда укрощенная тварь тряхнула шипастой гривой, злобно зыркнула на них, видимо, раздумывая, не закусить ли ими, затем решила, что не стоит. Дракон рыкнул на них и поднялся в воздух. Он поищет где-нибудь укромное и безопасное местечко для отдыха. Когда-нибудь он устанет от одиночества и вернется в стойло. Драконы – общительные создания. Они быстро начинают тосковать по своей паре и по своим друзьям.
Хуго посмотрел ему вслед, затем повернулся и начал подниматься по узенькой тропинке, что вела к главной дороге, которую они видели с воздуха. Иридаль поспешила за ним, чтобы не отстать.
Он на ходу порылся в своем узле и вытащил оттуда какую-то вещь. Это был кошелек, содержимое которого резко металлически позвякивало. Хуго привязал его к поясу.
– Дайте мне ваши деньги, – приказал он. – Все.
Иридаль молча протянула ему кошелек.
Хуго открыл его, быстро, на глаз пересчитал содержимое и засунул его за пазуху, удобно и надежно укрыв его на груди.
– Скурвашские щупари note 48 заслуживают своей славы, – сухо сказал он. – Нам нужно сохранить наши деньги в целости, чтобы оплатить дорогу.
– Оплатить нашу дорогу! На Аристагон? – изумленно повторила Иридаль. – Но мы же воюем! Неужели так просто… попасть в эльфийские земли?
– Нет, – ответил Хуго. – Но за деньги можно получить все что угодно.
Иридаль подождала, не продолжит ли он, но Хуго явно не собирался говорить дальше. Ярко светил Солярус, блестел коралит. После ночного холода воздух быстро прогревался. Вдалеке на склоне горы возвышалась могучая внушительная крепость, большая, как дворец Стефана. Иридаль не видела домов или строений, но догадывалась, что они направляются к деревеньке, которую она увидела с воздуха. Над кустарником спиралью поднимался дым утренней стряпни и кузниц.
– У тебя здесь друзья, – сказала она, вспомнив, как он заменил «они» на «мы».
– В некотором роде. Закройте лицо.
– Зачем? Никто тут не узнает меня. Они же не поймут по моему виду, что я мистериарх.
Он остановился и угрюмо посмотрел на нее.
– Прости, – вздохнула Иридаль. – Я помню, что обещала тебе не задавать вопросов, чтобы ты ни делал. Я и не хотела, но я не понимаю, и… и я боюсь.
– И в этом вы правы, – сказал он, задумчиво подергав себя за длинные редкие пряди заплетенной в косицы бороды. – И мне кажется, что чем больше вы будете знать, тем легче нам будет отсюда убраться. Посмотрите на себя. Глаза, одежда, голос – даже ребенок поймет, что вы из высокородных. Вы хорошая добыча. Я хочу, чтобы они поняли, что вы – моя добыча.
– Я не буду ничьей добычей! – ощетинилась Иридаль. – Почему бы тебе не сказать им правду – что я твой наниматель?
