– Дуры мы, бабы, – пригорюнился кто-то. – Если бы по-настоящему любил – развёлся бы.
– Да, но дети? А если, и даже, скорее всего, его бы за развод уволили из армии? Или понизили в звании? – заспорили девчонки. – Тогда с этим было строго.
– Но! – подняла я палец. – Внимание! Он. Написал. Номер. Своей части. Крупными буквами! Он хотел встречи. («Ну, ещё бы, молодое тело!» – «Нин, не слушай никого, рассказывай дальше»).
И я, не раздумывая, собрала чемодан, и ринулась к нему за тысячу километров. На вокзале узнала, как доехать до воинской части.
Я не думала, что всё выйдет так легко. Ожидала, что придётся трястись на попутках и долго идти по полям и лесам пешком. А уже через полчаса езды на трамвае стояла у зелёного, окружённого берёзками КПП.
– Вызовите, пожалуйста, ротного Ангела. Скажите, что к нему приехали… с БАМа.
Через пять минут я услышала ЕГО торопливые шаги.
– Я думал, такое бывает только в кино, – сказал он и обнял так, что у меня сладко хрустнули рёбрышки. Он был привычно деловит, крепко потёр лоб под околышем. – Так. Действуем следующим образом. На эту ночь снимем комнату в частном секторе по соседству. Завтра переберёшься ко мне.
– А как же…
– Жена завтра уезжает. Она живёт в соседнем городе и бывает у меня раз в полтора-два месяца. Так что я снова холостяк.
Нужно ли описывать нашу бурную встречу? Он побыл у меня до часу ночи и ушёл домой. «Жена ему, что ли? – подозрительно спросила хозяйка, когда он ушёл. – Больно молода». И покачала головой.
На следующий день он привёз меня к дому. Поднялись на третий этаж, он открыл дверь и передал ключ.
– Я в часть, а ты устраивайся.
– Развратник, – фыркнула ещё одна слушательница. – Котяра. Тут нет никакой его заслуги. Пустая квартира, жены нет. Резвись с молоденькой, сколько хочешь.
– Девочки, жена сама виновата. Что за жизнь на две семьи, испытание мужа на прочность? Любой мужик на его месте так бы поступил, – заспорили соседки по палате.
– Ч-ш-ш! Отбой объявили. Шёпотом дальше рассказывай.
…– Оставшись одна, я прошлась по двум просторным комнатам. Третья была забита пустыми и частично не разобранными контейнерами. Жизнь на чемоданах, то есть на контейнерах, продолжалась. А в остальном будто в уютную бамовскую квартирку вернулась. Те же ковры, та же картина на стене.
На кухне обнаружила сковороду с крупно, наспех порезанной, остывшей картошкой с кусками мяса. Попробовала: не вкусная, склизкая. Мясо жёсткое, не прожевать. Так может готовить только женщина, не любящая мужа.
Полистала семейный альбом. Нашла фото Ангела со старшей дочкой: стоит в метре от ребёнка, дистанционно, заложив руки за спину. Так может стоять только отец, равнодушный к ребёнку. Вот такие выносила я безапелляционные вердикты.
– Короче, выдавала желаемое за действительное, – подкололи меня.
– Может быть. И была ещё ночь. Утром проснулась, когда он ушёл на службу. На тумбочке прямо перед глазами лежала коробочка…
– С кольцом?!
– Нет. Там лежала моя тщательно сложенная записка «Плохо мне без тебя». Она выпала из картины, и он её хранил.
Неделю я наслаждалась жизнью жены военнослужащего. Готовила ужин, валялась, читала книжки, сидела перед зеркалом, красилась, смывалась и снова красилась. Занималась хула-хупом перед телевизором, укорачивала без того короткие юбки, гуляла по городу, рассматривала церкви, бегала по магазинам. По вечерам и в выходные ходили в кино. Нас увидели его сослуживцы.
– Знаешь, что они сказали? – передал вечером Ангел. – Сначала предположили, что ты моя дочь. Узнав, что нет – решили, что я завёл девицу лёгкого поведения.
Лёгкого так лёгкого, плевать на всех. Через неделю я взвыла от жизни домохозяйки и запросилась на работу. Он помог устроиться служительницей в областной музей.
Помню, был конец сентября, было жарко. Я ходила по квартире в его рубашке с закатанными рукавами, на голое тело.
Вдруг послышался поворот ключа. Сначала вошла кошка. Следом за ней появилась маленькая, очень полная женщина с корзинкой и сумками, в прихожей зажёгся свет. Я забилась в угол дивана. Женщина, не замечая меня, унесла сумки в кухню. И только потом заглянула в комнату и остолбенела.
